А насекомые… их было много. Нам пришлось постоять, пережидая, пока во все стороны разбегались вши, блохи и не знаю, кто еще. Я отошла подальше и в ужасе ждала, внутренне корчась от отвращения.
Когда мы наконец добрели до ближайшей бани этого небогатого района, уже совсем рассвело. И снова я тут первый, но в этот раз не единственный посетитель. Это входит в привычку…
– Опять притащился… – узнал меня мужик, принимающий плату на входе. – То сам явился весь в дерьме, а теперь вообще падаль притащил.
– Два комплекта, – недобро прищурившись, поджала я губы и выложила монетки.
– А этот… – последовал кивок на моего раба, – поди, завшивел весь. Не пущу!
– У него амулет от насекомых. Глаза протри, – сухо отозвалась я.
Да, с такими людьми тактичность или деликатность – это слабость. Я уже это давно поняла. Станешь говорить вежливо – тебя и за человека считать не будут.
– А вот все равно не пущу! – заупрямился банщик. – Тут чистое место, люди мыться приходят. А его тряпье?! Не позволю войти заразе! Делайте, что хотите!
Я сделала глубокий вдох и досчитала до трех. Доводы я понимала и принимала, только вот…
– Верни мне амулет от насекомых, – глянув в глаза смертника, протянула я руку и продолжила, заставив замереть от неожиданности обоих мужчин: – Тебе придется раздеться. Совсем. Тут идти близко, можешь накинуть то, что нам сейчас выдаст этот человек, – мотнула головой на упрямого поборника чистоты. – Другого выхода нет.
Промолчал, вложил в мою ладонь медную зачарованную булавку и, развязав веревку на поясе, позволил убогому одеянию соскользнуть на пол. Не представляю, чего ему стоило проглотить это унижение, но… Я бы сорвалась, а он молчал. Вообще ни слова не сказал за всё это время.
Не глядя на него, я ногой выпинала вонючие грязные штаны за дверь, после чего вернулась к столику и потребовала:
– Два комплекта. Немедленно!
Выдавали их мне с пожеланиями провалиться в бездну и больше не являться сюда никогда. Я тут же протянула одну серую простыню своему обнаженному спутнику, который даже не делал попытки прикрыться, словно был выше этого, и, не оглядываясь, понесла все остальное к помывочным помещениям.
Быстро разделась, спрятала свои вещи в шкафчик, обмоталась простыней и велела:
– Идем. Сейчас забирайся в лохань и отмокай. Полагаю, воду придется сменить не единожды.
Почему он молчит? Смотрит, явно осознает всё, что происходит и что я ему говорю. Но не реагирует никак. Я не понимаю… Может, он немой? Или ему вырвали язык? Или просто не считает нужным отвечать?
Надо будет это выяснить, но потом. Я тоже устала, меня знобило после бессонной ночи и осенней промозглой хмари.
– Ступай, занимайся собой. Отогревайся, отмывайся, отдыхай… – кивнула я в сторону деревянных лоханей. – Банку с жидким мылом я поставлю рядом. Если… понадобится помощь, позови. Я посижу немного в тепле. Хорошо?
Мой последний неуверенный вопрос вызвал проблеск удивления в желтых глазах, но опять я получила в ответ лишь молчаливый кивок и не выдержала:
– Ты немой? Не можешь говорить?
Последовал еще один утвердительный, немного заторможенный кивок и взгляд исподлобья.
– Просто немой или… что-то сделал палач? Вырвали язык? Мне нужно знать, потому что в этом случае возникнут сложности с едой для тебя.
Смертник страшно усмехнулся, исказив и так изуродованную шрамом щеку, и открыл рот, демонстрируя мне язык и, что удивительно, крепкие здоровые зубы. И не растерял ведь…
– Значит, просто не можешь говорить, – приняла я объяснение и отвернулась. – Иди… Я не буду тебе мешать.
Мыться пока не хотела, просто приткнулась в уголке, позволяя телу отогреваться, и прикрыла глаза.
Кажется, заснула. Не знаю, сколько в итоге так просидела, но когда, вздрогнув, вынырнула из дремы, оказалось, что у меня все тело затекло, а волосы намокли от пота и пара.
Я встрепенулась, завертелась, отыскивая свою нежданную покупку и головную боль, и обнаружила всё в той же лохани. Не я одна, похоже, задремала в тепле. Ладно, время не ждет, пора действовать дальше.
Быстро помылась, снова обмоталась простыней и подошла к рабу:
– Помощь нужна? – Дождавшись отрицательного качания головой, продолжила: – Надо что-то делать с одеждой для тебя. Дойти до трактира раздетый, да еще после жаркой бани, ты не сможешь. Это чистое самоубийство. Мои вещи тебе не подойдут. Поэтому мне нужно узнать твой размер одежды и обуви и купить что-то на первое время. Сможешь объяснить свои размеры? И уж не обессудь, но я пойду в лавку старьевщика. Здесь совсем неподалеку. Как жить дальше – будем решать позднее.
Он прикрыл глаза, раздумывая, после чего вытянул из воды вверх одну ногу и продемонстрировал ступню со сморщившейся от воды кожей.
– Обувь?..
Показал мне пальцы на руках, загнул часть из них, сжал кулаки, снова несколько пальцев…
В общем, вот так, как в детской игре, мы разбирались с тем, что какого размера нужно купить.
Надеюсь, он действительно дворянин, обучен грамоте и сможет писать то, что не в состоянии сказать вслух. Общаться шарадами очень сложно.
Оплачивая скромную, но добротную одежду, теплый плащ и разношенные, но целые сапоги в лавке старьевщика, я вновь отругала себя за глупость и за то, что ввязалась в эту историю. Ну зачем?!
Но купила все необходимое, даже подштанники, принесла в баню, позвала от двери в помывочный зал:
– Я добыл тебе одежду. Уходим.
Дождалась, пока смертник выберется из горячей воды, не знаю уж, в какой раз налитой в лохань, окинула взглядом его отмытое от бурых разводов и чуть ли не коросты тело и буквально задохнулась. Шрамы… Много шрамов. Разные – от плети, от холодного оружия, следы ожогов чем-то металлическим… Спина вообще когда-то была превращена в месиво, и сейчас на нее даже смотреть было страшно.
Боги милостивые… Да как он выжил после всего этого?!
Пока он собирался, сушил волосы и одевался, я молчала, не находя слов и не зная, как реагировать. С таким ужасом мне еще не доводилось сталкиваться.
Волосы его, кстати, оказались не седыми. Когда они высохли, выяснилось, что мой раб платиновый блондин. Причем остригли его, похоже, ножом, криво и бесцеремонно поочередно отхватывая пряди. Наверное, раньше у него были длинные локоны, как у многих аристократов.
В трактире я была встречена неодобрительно поджатыми губами и укоризненным взглядом хозяина заведения. Знает уже, значит, о моей авантюре. Не удивлена… Подойдя к стойке, я сообщила:
– Мне придется задержаться еще на
