На часах был полдень. Через пять минут, в образе бедной Кати, я отправилась выяснять, что же такое страшное могло произойти? Я очутилась в полумраке, возле какого-то огромного несуразного фонтана, освещенного искусственным светом. Неужели я под землей? Похоже на то! Вокруг фонтана была клумба с удивительно красивыми цветами, названия которых я не знаю. Я дотронулась до первого попавшегося цветка и ощутила холод. Цветы были сделаны из камня. Каменные скамейки, удивительно изящные и низкие, были пусты… Такое чувство, что город вымер. Каменные дома без окон, вырубленные прямо в стенах невероятных размеров пещеры, поразили меня удивительными дверьми, на которых значилось не только имя, но и род занятий владельца. Брехт — кузнец, Гродан — ювелир, Имра — строитель. На некоторых домах были таблички с перечнем жильцов и членов семей, причем членами семьи считались и подмастерья. Нашего героя зовут Мерахт Возвысившийся. Я отправилась искать его дом. После пятнадцатиминутного блуждания в гулкой тишине каменных лабиринтов я увидела огромный дом и огромную дверь, где золотом и драгоценными камнями было выложено имя хозяина. Дверь, как ни странно, была открыта. Я толкнула ее, постучавшись для приличия…
— Как ты посмела?! — орал гном с картинки, глядя на меня так, словно я изменила ему со всем гномьим населением.
Герой едва доставал мне до груди, но был шире меня в два раза. Крепкий, коренастый, с рыжей бородой, он стоял, широко расставив ноги, и воинственно сопел.
— Да как ты могла?! — снова раздался полный отчаяния крик. Такое чувство, что пять минут назад он поймал меня на горячем. Мужчине.
— Что я могла? — удивилась я, оглядываясь по сторонам.
— Да тресните ее предки! Все! Хватит! Говори, где они! — Мерахт сжал кулаки от бессильной злобы. — Отвечай! Где моя семья? Где моя мать? Где мой отец? Где мои братья? Где Гайн? Где Руберхт? Где они все?
— Сейчас поищем семью! Га-а-айн! Отзовись! Ру… берх? Где вы спрятались? Выходите? — я осмотрела роскошный коридор. Мы что, с гномами в прятки играли? А кто его знает! Может, у них это популярная семейная забава. Если что, я под столом стою в полный рост… Нет, кроме шуток!
— А вдруг они уехали… Просто забыли предупредить? — миролюбиво предположила я, прикидывая, куда могла деться целая гномья семейка почти в полном составе. — Наверное, им очень стыдно, раз они так поступили! Они вернутся и все расскажут! А вдруг они обиделись? Ты им ничего плохого не говорил?
— Да как ты смеешь! Да если бы была пониже ростом, я бы тебе такую пощечину залепил за твои слова! — возмутился Мерахт, снова сжимая кулаки. Да, я могу спокойно выступать за гномью сборную по баскетболу!
— Теперь понятно, почему от тебя семья сбежала! — заметила я, глядя, как гном багровеет. — Если бы ты обращался с ними нормально, то сейчас бы вся твоя родня была в сборе!
— Я не хотел этого делать, подсолнечница! Видят предки, не хотел! Думал, ты вернешь мне их… — сглотнул жених. На его висках появилась испарина. — Отвечай, куда ты их дела?
— Ага, украла и понатыкала в огороде! — мрачно буркнула я, понимая весь абсурд обвинения.
— Стража! Подсолнечница похитила мою семью! Всю мою семью! — заорал Мерахт. — Арестовать ее и судить по закону!
Подсолнечница? Боже, как ми…
И тут, как в сказке, вокруг меня появилась гномья стража в красивых доспехах, с топорами. Я посмотрела на них сверху вниз.
— И что? — усмехнулась я, чувствуя себя дядей Степой, среди ребятни. — Я не похищала никого!
Стража смотрела на меня с такой ненавистью, что я попыталась воспользоваться кольцом. Не успела. Меня больно ударили под коленку. Через секунду мои руки были скованы за спиной, а я смотрела на свое отражение в блестящем металлическом сапоге, постанывая от внезапной невыносимой боли. На ногах что-то защелкнулось.
— Попытаешься встать, подсолнечница, — хрипло произнес кто-то из стражи, — перерубим ноги!
— Она сделала меня безродным! — взвыл жених, падая на колени. — За что? За что, скажи мне? Почему ты так со мной поступила? А? Что я плохого тебе сделал?
То есть моя клиентка похитила минимум четверых гномов? Это какая-то шутка? Честное слово!
— На суд! На суд! — орали гномы, выползая из своих домов. — На суд! Гномий суд!
Меня взяли, как мешок картошки, и поволокли вперед ногами по улице. К процессии присоединялись другие гномы, выбегая из своих домов и скандируя: «Суд!»
Залы сменялись коридорами, коридоры — лестницами, и вот последняя, считай, бесконечная лестница сменилась внушительным и роскошным залом. Живой эскалатор работал с такой скоростью, что минимум восемьсот ступеней мы преодолели за две минуты.
На высоком троне, к которому вело не меньше дюжины ступеней, восседал седовласый гном в красном кафтане, с якорной золотой цепью на груди, в высокой короне, похожей на макет горного хребта в масштабе. В его глазах читалось: «Я еще с тобой не разговаривал, но уже осуждаю!» Миниатюрная копия Дедушки Мороза сурово смотрела на меня, как на очень плохую девочку.
«Тра-ля-ля, тра-ля-ля… Донесли до короля! Уля-ля-ля, уля-ля-ля! И-ха!» — многозначительно пропел песец, прикидывая, каким тазиком накроется донос.
— Тишина! — закричали гномьи министры, когда меня свалили на холодные плиты пола.
— Итак, кто обвиняет подсолнечницу? — зычно произнес король всея недорослей.
— Я обвиняю свою невесту в том, что из-за нее я стал безродным! — раздался голос жениха. Он стоял на коленях перед королем, который смотрел на него отеческим взором.
— Возвысившийся Мастер! Расскажи, как все произошло! — величаво произнес король-микроб. Все притихли. По сравнению с троном, он выглядел как-то не очень внушительно. Длинная седая борода доставала до середины ступеней и была красиво разложена и расправлена. По обе стороны от местного монарха выстроилась одинаковая стража. Раз, два… Тридцать три!
«Все равны как на подбор! С ними дядька Черномор!» — охнул от восторга полярный лис, облизываясь.
— Я вернулся из своих мастерских, вижу, дверь в комнату почитания приоткрыта. Я заглянул, а моей семьи нет! Слуга сказал, что видел, как моя невеста заходила в комнату почитания. Я спросил у моей невесты, где моя семья? Она ответила, что ничего не знает! Я стал требовать отдать мою семью! Она… она… исчезла, а потом, когда я уже обыскал весь дом, бывшая невеста снова появилась на пороге. Как ни в чем не бывало! Она говорила, что моя семья на меня обиделась…
Среди собравшихся прокатилась такая волна возмущения, что чуть не затряслись стены.
— И… уехала! — выдавил из себя жених, роняя скупую слезу. Гул стоял, как на стадионе, когда «козлы вонючие» таки чудом сумели забить гол «волкам позорным» на
