– Как это?

Брэдшоу наклонился поближе. Если бы Булава был рядом, он бы никогда этого не допустил, но он по-прежнему совещался с Корином, и Брэдшоу сгорбился над Келси, загораживая ее от остальных стражников.

– Смотрите.

Брэдшоу приподнял правую ладонь и держал ее неподвижно. Через мгновение воздух над ладонью замерцал, как брусчатка в жару. Мерцание спустилось: появился серебряный нож со старинной, замысловатой рукояткой.

– Испытайте его, Ваше Величество.

Келси схватила нож, ощутив его твердость в руке.

– Говорят, вы обладаете магией, Ваше Величество, заключенной в ваших драгоценностях. Но в Тире есть и другая магия. В моей семье полно таких подарков.

Келси бросила еще один быстрый взгляд на Булаву. Она знала, что ему это не понравится: он не доверял магам и иже с ними. Однако тем вечером, когда Келси наняла его выступать, Брэдшоу не сделал ничего плохого. На ум приходили и другие соображения: святой отец мог приплачивать дворянам Нового Лондона, но истинно верующие не потерпят со стороны Арвата ничего столь прозаического, как награду за голову отступников.

– Я возьму вас, – ответила она магу. – Но Королевскому Крылу недолго оставаться тихой гаванью. Когда придут мортийцы, вы, возможно, пожелаете исчезнуть навсегда.

– Спасибо, Ваше Величество. Больше не буду отнимать у вас время.

Брэдшоу повернулся с необычайным изяществом акробата и направился к Булаве. Келси не успела признаться ему, что она совсем не занята, что ей больше нечем заняться, кроме как таращиться на горизонт и наблюдать разрушение, снова и снова разыгрывающееся у нее в голове. Что облако на горизонте – это ее работа, это она привела его сюда. Она поежилась, снова почти физически почувствовав копошение разума Лили, вползающего в ее собственный. Жизнь Лили неслась к какой-то катастрофе, и она хотела чего-то от Келси, чего-то, чего Келси еще не видела. И теперь Келси поняла, что нет никакой разницы, в каком мире она жила. В прошлом или в будущем – в любом направлении предвиделся исключительно кошмар.

Она снова повернулась к горизонту и перезапустила счетчик собственных ошибок, готовясь снова пережить их одну за другой. Готовясь принять кару.

– Ублюдки больше о нас не беспокоятся, это точно, – пробормотал Бермонд. – Они даже не выставляют часовых – только ястребов.

Холл крякнул в знак согласия, так и не оторвав взгляда от своего шлема. Двумя днями ранее его подбородок задел меч, начисто перерезав застежку. Холл попытался ее починить, приладив дополнительный кусок кожи, но получилось не очень. Шлем то и дело грозил сползти с головы.

Конечно, могло обернуться и хуже. Он заработал шрам, хотя его зимняя борода легко его прикроет. Глупая застежка, вероятно, спасла ему зубы, если не жизнь. Застежку следовало бы сохранить и носить как талисман в кармане, но она потерялась, возможно, в трех милях выше по Кадделлу.

– Кончай с этим, Райан, и посмотри.

Холл со вздохом бросил шлем и вытащил подзорную трубу. Он не спал три дня. Последние две недели пестрели бесконечными битвами и отступлениями, мортийская армия неумолимо теснила их на юго-запад, через Криту и обратно к равнине Алмонта. Иногда Холл не мог понять, спит он или проснулся, воюет по-настоящему или поле битвы развернулось у него в голове. Несколько дней назад мортийцы завладели обоими берегами Кадделла, и теперь через реку перекинулось несколько переносных мостиков, хитроумных механизмов, которыми Холл невольно любовался, даже когда придумывал, как их сломать. Эти мостки позволяли мортийцам удерживать не только оба берега реки, но и саму воду, двигаясь прямо по руслу, не разделяя свои силы. Похоже, мосты были сделаны из твердого дуба, усиленного сталью в центре, чтобы не развалились под тяжестью армии. При этом они быстро разбирались для транспортировки. Кто-то в Мортмине был дьявольски хорошим инженером, и Холлу хотелось бы поговорить с ним хотя бы несколько минут, даже сейчас, когда весь мир сошел с ума.

Подзорная труба Холла выхватила флаг на южном берегу Кадделла. По большей части мортийские лагеря были черными или темно-серыми, как грозовая туча, но этот флаг оказался ярко-алым. Холл выпрямился, наплевав на мортийских лучников, и подстроил трубу. Красный флаг развевался над малиновой палаткой.

– Сэр. Десять часов на южном берегу реки.

– Что? Вот дьявол, ты только посмотри. – Бермонд опустил трубу и потер виски. Он не спал много дней. Даже голубое перо на его шлеме, знак ранга, к которому Бермонд был до смешного привязан, безвольно повисло в неясном свете. – Только этого еще не хватало.

– Может, это не она, а мортийская уловка.

– Думаешь, уловка?

– Нет, – поразмыслив, ответил Холл. – Она здесь, пришла закончить начатое.

– Боевой дух и так висит на волоске. Это может окончательно добить армию.

Холл перевел подзорную трубу на запад, в сторону Нового Лондона. Королевский лагерь беженцев распластался перед городом, внушительный участок палаток и шатров. И теперь его охватило безумие, пока Перепись эвакуировала последних его обитателей в Новый Лондон. Недалеко от Кадделла возвышались, достигая десяти футов, окружающие город каменные стены. Но их возвели наспех на мягкой земле у берега, долго они не выдержат. Все, что они делали, лишь задерживало противника. Еще один день, чтобы закончить эвакуацию, а потом Бермонд отведет армию в Новый Лондон, и начнется осада. Над городом висело густое облако дыма: заготавливали мясо. Армия также запасалась водой, понимая, что, когда мортийцы достигнут стены, Кадделл окажется отрезан. Хорошая подготовка, но все равно лишь задержка. Существовал лишь один исход этой осады.

– У мортийцев тоже могут быть проблемы с боевым духом, – с надеждой пробормотал Бермонд. Мортийцам нравится мародерствовать, а мы лишили их этого удовольствия. Мне претит в этом признаваться, но все же Королева хорошо придумала с эвакуацией. Представляю, какой в их лагере стоит ропот.

– Недостаточный, – ответил Холл, махнув в сторону малиновой палатки. – Если они и роптали, она положит этому конец.

Он не хотел называть Красную Королеву по имени. Старое суеверие родом из детства, проведенного на границе, где каждый ребенок знал: стоит только заговорить о Красной Королеве, и она появится. Имена – вещь реальная, гораздо реальнее, чем далекое алое пятно. Но все же Холл знал, что, когда его люди заметят палатку, страх охватит оставшуюся часть тирской армии, подобно злому ветру.

Бермонд вздохнул.

– Как мы удержим их еще один день?

– Отступим. Собьемся в кучу у входа на мост и построим баррикады.

– У них осадные башни.

– Пусть попробуют. У нас – нефть и факелы.

– Ты сегодня в прекрасной форме. Что ты сделал? Улизнул прошлой ночью к шлюхам?

– Нет.

– Тогда что?

– Мне приснился сон.

– Сон, – посмеиваясь, повторил Бермонд. – О чем?

– О Королеве, – просто ответил Холл. – Мне снилось, что она устроила огромный пожар, очистивший всю землю. От мортийцев, Красной Королевы, зла… все тирские враги были сметены.

– А я и не знал, что ты предсказатель, Райан.

– Я не предсказатель.