Вдруг так ярко представилось, что она несет мужу чай. Ставит на стол. Он раздражен, потому что болит голова. Поджатые губы. Недовольное: «Оставь, не сейчас!» Мало заварить сбор. Надо еще заставить его выпить. Уговорить. Успокоить…

Он хоть раз сказал ей спасибо? Нет. Ни разу. Может, она и не заслуживала? Была слишком назойлива? Высокомерна? Он уже не любил? Чувства исчезли?

Даже если и так. Все равно. Людвиг не мог участвовать в покушении на нее. Нет.

Агата вдруг осознала это. И вздохнула спокойно. Пусть Людвиг затеял глупый розыгрыш и, как подросток, попытался просто сбежать от проблем. Пусть с ним рядом была другая женщина — наверное, с трепетом и восторгом воспринимающая все, что он изрекал. Агата в последнее время видела, что мужу этого не хватает, что он нуждается в искреннем восхищении именно со стороны домашних. Она чувствовала себя виноватой, потому что сама дать ему этого не могла: слишком критичный ум, слишком не мягкий характер.

Госпожа фон Лингер так задумалась, что не заметила, как они с Эльзой дошли до чайной лавки. Ну надо же! Казалось, что она просто бредет по городу в растрепанных чувствах, а на самом деле пришла туда, куда планировала. Четкость в действиях, мыслях, делах. Даже сейчас. Может быть, Людвиг сбежал от нее именно поэтому? Видимо, ей трудно понять по-настоящему творческого человека. А ведь она хочет самостоятельно написать книгу. Вдруг у нее ничего не выйдет? Нет таланта? Если книга будет скучной, то…

Приветливо тренькнул колокольчик.

— Госпожа фон Лингер! Как же я рада вас видеть! — выглянула хозяйка. — Давненько вас не было видно.

— Здравствуйте, Эви. Мы теперь переехали в поместье и достаточно редко бываем в столице.

— Вы позволите угостить вас чаем? Недавно привезли новый купаж, и мне бы хотелось услышать ваше мнение.

— С удовольствием.

Смуглая молодая девушка исчезла за занавеской из разноцветных стеклянных бусин. Агата бывала там. Бывший хозяин, дедушка Эви, господин Питт, когда еще был жив, приглашал ее в святая святых своей лавки — кладовую за занавеской из бусин. Они пили чай с печеньем, которое она специально пекла для их нечастых посиделок Разговоры о чае. Книги, которые он ей давал, советы.

Мистер Питт умер два с половиной года назад. Скромные похороны, кладбище на окраине. Людвиг еще очень сердился — зачем она туда поехала. Подумаешь, умер хозяин чайной лавки! Но он был ей другом. Его сборы помогали. Людвигу же и помогали. Как же она раньше не замечала? Ее муж… не всегда вел себя достойно. А вот барон…

— Пчиф! Ррррррррррррр… — Эльза громко чихнула, смущенно прикрыв лапой нос.

Агата улыбнулась, присела, погладила мягкую, золотистую шерсть. В лавке пахло пряностями, травами. Для низерцвейга, обладающего тончайшим нюхом, наверное, тяжело тут находиться.

— Может, подождешь на улице? — предложила она собаке, и Эльза удалилась, одарив благодарным взглядом.

Звякнул колокольчик. Солнечный луч ворвался в приоткрытую дверь. Быстро, зная, что скоро исчезнет, пронесся по многочисленным пузырькам, расставленным по полкам.

Вернулась Эви с подносом. Девушка была чем-то похожа на своего деда. Те же ямочки на щеках. Приветливая, искренняя улыбка. Мистер Питт души не чаял в своей внучке. Учил всему, говорил, что лавку оставит ей. И не ошибся. Его дело живет, лавка, суда по всему, процветает.

— Вот, госпожа фон Лингер! Новый поставщик с островов. Уверяет, что чай, выращенный в горшочках из кристаллов лично артефактором, способен поднимать настроение!

— Но ведь кристаллы… это очень дорого?

— О, нет. Конечно, они не настоящие, но в землю подсыпают пыль от отработанных настоящих пород, этого достаточно. И потом подобные купажи действительно не дешевы! Попробуйте!

— Как интересно… Мне как раз не помешает, наверное…

С каждым новым глотком ароматного чая уходили горечь и отчаяние. Это был… запах надежды! На сердце становилось спокойнее: скоро она раскроет все тайны и сможет справиться со всеми сюрпризами, что приготовила ей судьба.

— Чай чудесный! Думаю, вас не обманули, Эви. Купаж не плохой — собачьи ушки, лунный волос и земляника. Основа — зеленый чай. Именно его вырастили артефакторы, если я правильно понимаю?

— О, госпожа Агата! И как это вам удается? Вы все ингредиенты назвали, а сделали всего пару глотков! Вам надо написать книгу о чае!

— Я подумаю. — Госпожа фон Лингер улыбнулась. — Скажите, Эви, не случалось ли вам помогать артефакторам приходить в себя после экспериментов?

— Конечно! Как раз Генрих и обращался ко мне! Артефактор, что придумал выращивать чай… А настроение у вас поднялось, госпожа Агата?

— Да! И это удивительно!

— Вот видите! Я скажу Генриху. То-то он обрадуется!

— Передайте, пожалуйста, мои комплименты. Так как на счет артефакторов?

— Артефакторы теряют много крови во время работы. Вот Генрих, он…

— Генрих — ваш жених?

— От вас ничего не скроешь, госпожа фон Лингер. — Девушка покраснела, ее смуглая от природы кожа не спасла положения. — А как вы догадались?

— Это все волшебный чай вашего Генриха. Так как насчет сбора для артефакторов, Эви?

— Простите меня… Все болтаю, болтаю! Сейчас принесу!

Агата внимательно читала состав сбора, прикидывая, сколько это может стоить. Редкий состав, но очень грамотный — медвежья кровь, коралловый мох, плоды яшника, листья северной плакуньи. Вот только на вкус это должно быть…

— Скажите, а он не горький?

— Не то слово, госпожа фон Лингер! Но вы возьмите сахарный вереск — с ним намного приятней. Генрих говорит, что, зажмурившись, пить можно.

— Думаю, можно добавить апельсиновых корок и кору шоколадного дерева… А ему помогает?

— Да, госпожа Агата. Намного лучше ему стало!

— Эви… Заверните мне, пожалуйста, этот сбор, сахарный вереск, апельсиновые корки и несколько палочек шоколадницы. Только… Запишите на мой счет. У меня сейчас нет, но…

— Конечно, госпожа Агата, конечно! А чай, что вы пили, я вам тоже заверну. Это вам подарок от нас с Генрихом. Вам ведь понравился?

— Очень. Спасибо! У нас в поместье сосед. Артефактор. Чудесный, редкой души человек. Только очень бледный. У него