Конечно же я запнулась о край постеленного перед дверью коврика и поздоровалась с полом коленками и локтями.

— Я нечаянно! — прошипела я, зло глянув на расплывшегося в улыбке мага, явно чувствующего себя отомщенным.

— Я тоже! — скривился он.

Мэтр Стиг, немолодой седовласый мужчина, не теряя времени, присел прямо на пол и молча принялся стирать проклятую татуировку, аккуратно водя чуткими пальцами по коже. По мере того как исчезали черные штрихи, отпускало и меня.

Когда я вышла от мэтра Стига, фонари уже горели, разгоняя ранние сумерки. Осень с каждым днем все увереннее заявляла свои права, а лето и не думало спорить, охотно отступая.

Зябко поведя плечами, я направилась вниз по длинной широкой улице. Конечно, можно было нанять экипаж, благо путь предстоял неблизкий, а темнота и холод никак не могли его скрасить, но сегодня я и без того потратилась сверх запланированного. Это наложить проклятие — раз плюнуть. Разозлился, выразительно подумал, силой сверху припечатал, чтоб само по себе не отвалилось, — и готово. А чтобы его снять, времени и сил нужно не в пример больше. Соответственно и стоит эта процедура недешево…

«Надо заказать защитный амулет», — меланхолично размышляла я, неспешно вышагивая вдоль то и дело разрезаемой экипажами улицы. У мастера Наррая и закажу, пусть сделает скидку как ценному сотруднику. А то и вовсе постараюсь подвести его к мысли, что подобный амулет — вещь первой необходимости. Я же о его благе заботилась, когда с этим полоумным магом связалась! И травму получила, можно сказать, производственную. Вот только за лечение пришлось платить из своего дырявого кармана. Завтра же компенсацию потребую. С утра, пока мастер не успел встретиться с очередным заказчиком. В это время он обычно весел и добр, маловероятно, что откажет. А если еще и удача решит воздать за свое невнимание, то можно и на прибавку рассчитывать… Прибавку я очень хотела, но заикнуться о ней наглости пока не хватало. Почему бы и не воспользоваться удобным случаем?

Контора мастера Наррая, хоть и располагалась на главной улице Терреи и пользовалась успехом, пределом моих мечтаний не являлась. До конца жизни перебирать бумаги, поить чаем шефа и выпроваживать надоедливых клиентов? Упаси богиня, защити бог! Единственной причиной, но которой я здесь оказалась, была банальная нужда в деньгах. Жизнь в большом городе слишком дорогое удовольствие, за которое не каждый может заплатить. Я не смогла уже на пятый день пребывания здесь. И это несмотря на более чем скромный номер затрапезной гостиницы и одноразовое питание!

Найти подработку — не самое легкое дело. Талантами я не блистала, да и возраст вызывал слишком много вопросов. Как так, несовершеннолетняя? Куда смотрят родители? А если они не против, то где разрешение? И прочее в том же духе. Вот какая им разница, зачем мне работа и что по этому поводу думают мои родители?

В конце концов, мне уже почти восемнадцать. Подумаешь, всего пара месяцев осталась… Не год же! Но нет. Закон почему-то наиболее свято чтут там, где этого особо и не требуется.

С мастером Нарраем мне повезло. Или ему со мной — это еще как посмотреть. Предыдущая помощница сбежала от него, на прощанье оглушительно хлопнув дверью, а очереди желающих ее заменить отчего-то не наблюдалось. Потому мое появление на пороге он воспринял как знак свыше и, не поинтересовавшись ни возрастом, ни навыками, без промедления усадил за стол и завалил бумагами, отрывисто пояснив, что с оными надлежит делать. На сообразительность я никогда не жаловалась, все схватывая на лету, так что с бумагами проблем не возникло. Как и с укрощением злобствующего после очередной из его встреч шефа. О, право слово, после моего папочки мастер совершенно не впечатлял. Гнев мага-артефактора никогда не сравнится с гневом мага-боевика. Первые, в отличие от вторых, огнем не плюются, молниями не швыряются и отлично поддаются уговорам и отпаиванию успокаивающими настоями. Хотя справедливости ради надо сказать, что мастер Наррай выходил из себя гораздо чаще, чем отец, а уж если ему под руку попадались боевые артефакты собственного изготовления, тогда и вовсе расходился не на шутку. На следующий же день после первого «показательного выступления» мастера я спрятала все артефакты, до того спокойно лежавшие на всех поверхностях кабинета и мастерской, в запирающийся шкаф с таким хитрым замком, что любой бы сто раз успел успокоиться, прежде чем добрался до содержимого полок. Конечно, мастеру Нарраю это не понравилось. Поначалу. Но после второй вспышки, когда впервые за долгое время не пришлось вызывать строителей и выносить остатки мебели, он по достоинству оценил мою предусмотрительность.

Так и сработались. И это стало еще одной ступенькой на пути к моей лелеемой с семи лет мечте.

Задумавшись, я свернула с освещенной улицы в темный переулок. Это был самый короткий путь, но обычно я не рисковала им пользоваться — какой прок от сэкономленного времени, если тебя в лучшем случае обчистят до нитки? Но очнулась я, уже преодолев большую часть дороги, и решила, что разумнее двигаться вперед, чем возвращаться.

Здесь было тихо. Слишком тихо, если учесть, что всего в нескольких шагах шумел вечерний город. Возвращались с работы служащие, гуляла молодежь, грохотали по мостовой колеса экипажей… В хрупкой тишине зловеще цокали мои каблуки. Эхо отражалось от высоких серых стен неприветливых домов, и я поневоле старалась идти тише, а потом и вовсе пошла на цыпочках. Со стороны, наверное, смотрелось забавно… По крайней мере, вынырнувшая из-за бочки с мусором огромная тень насмешливо чихнула и ухмыльнулась усеянной острыми зубками пастью.

Я застыла, не дыша. Тень лениво потянулась, выползая в переулок полностью, нервно махнула хвостом…

Кошка. Черная, холеная, с мерцающими желтыми глазами. Слишком большая для домашнего любимца, и кушать она привыкла явно не мышек.

— Кис-кис? — неуверенно выдала я, понятия не имея, как поступить. Стоять на месте? Вряд ли в этом случае она мною не заинтересуется, вон глаз не сводит. Бежать? Так ведь в два прыжка нагонит.

«Киса» в ответ оскалила клыки и припала на передние лапы.

«Прыгнет», — холодея, подумала я.

Угадала.

И когда перед моим носом что-то сверкнуло, а лицо окатило горячими брызгами, я не сразу поняла, что все еще жива.

Зверь обиженно взвыл, крутанулся на месте и, глухо рыкнув, растворился в густых тенях переулка.

В прямом смысле.

Я медленно подняла руку, стирая с лица капли крови. Посмотрела на перепачканную золотистым ладонь и с трудом подавила тошноту. А потом вскрикнула, почувствовав прикосновение к плечу. И если бы мне быстро не зажали рот, наверняка переполошила бы подрайона.

— Тиш-ш-ше! — рассерженно прошипели на ухо. — Сейчас отпущу, только не ори!

Я судорожно кивнула. Орать не буду. А