Цель искусства бешра-ан состояла в том, чтобы выскользнуть из собственной головы, спроецировать свой ум в мозг другого живого существа; думать не как человек, преследующий козу, а как сама эта коза. Монахи, искусные в этом умении, могли следовать за зверем по голому камню с поразительным успехом, оставляя собственное человеческое естество, чтобы вынюхивать запах свежей травы, ступать по мелкой гальке, которую так любят козы, прятаться под укрытием массивного валуна, когда их настигала гроза. Каден тоже проделывал это с некоторым успехом, несколько раз он даже действительно ощущал, будто «спроецировал» свой ум в мозг преследуемого животного. К несчастью, он ни разу не пытался выслеживать таким образом людей.
– Ну ладно, – шепнул он Акйилу, когда они выскользнули из монастыря и по пересеченной местности двинулись на восток. Прибывающая луна висела низко над горизонтом; когда их глаза приспособились к темноте, оказалось, что она дает достаточно света, чтобы видеть. Каменные глыбы и валуны громоздились друг на друга, отбрасывая черные тени в серебристом сиянии. Кривые, перекрученные ветрами ветки можжевельника тянулись к ним, угрожая зацепить за балахон или выколоть глаз. Вечерние звуки монастыря были едва слышны за легким шорохом ночного ветерка.
– Когда мы были внутри, это казалось более удачной идеей, – сказал Акйил. Его голос звучал саркастично, но взгляд, быстрый и настороженный, перебегал от камня к камню. Каден мог не напоминать ему, что хищник, убивший Серкана, до сих пор бродил где-то поблизости, выжидая. Оставалось надеяться, что кольев, которые они вытащили из козьего загона, вкупе с ножами за их поясами будет достаточно, чтобы отпугнуть его.
«В конце концов, – доказывал себе Каден, – Пирр шастает здесь чуть ли не каждую ночь, и ее пока еще никто не убил».
– Мы быстро, – сказал он вслух, пытаясь подбодрить не столько своего друга, сколько себя.
– То же я думал, когда срезал кошелек – тот самый, из-за которого получил эту отметину, – заметил Акйил, показывая на свое клеймо. – Полагаю, мы никак не сможем затемнить эти твои глаза? Конечно, здорово, что богиня когда-то перепихнулась с твоим пра-пра-прадедушкой, но они уж слишком заметные.
– Может быть, они отпугнут как раз того, кого надо.
Акйил хмыкнул.
– Ну хорошо, – произнес Каден, поеживаясь под своим балахоном. – Допустим, ты – Пирр, торговка из империи. Ты покидаешь отведенную тебе уютную монастырскую келью, чтобы шнырять среди скал. Почему?
Акйил ухмыльнулся.
– Я надеюсь пощупать одного из этих крепких молодых монашков под его балахоном.
Каден задумался. Женщины никогда не посещали монастырь, и, возможно, здесь действительно могла найтись пара монахов, которые были бы не прочь провести несколько минут наедине с Пирр. Взять хотя бы Акйила.
– Хорошо, – отозвался он. – Допустим, это действительно свидание. Куда бы ты пошла?
– Я нездешняя. Пойду туда, куда мне скажут.
– Ладно, тогда давай заберемся в башку этого гипотетического монаха. Ты хочешь встретиться с Пирр. Куда бы ты сказал ей идти?
– В одно из заброшенных строений на юге. На нижнем пастбище… хотя это малость далековато. Может быть, в голубятню. – Акйил подмигнул. – Куда-нибудь, где есть хоть немного романтики. Надо создать даме все условия.
– Наверняка она будет польщена, если ты пригласишь ее разделить с тобой ложе в окружении гадящих голубей. А что насчет востока? – спросил Каден, показывая на возвышающиеся перед ними скалы. – Ты говорил, что она ходит в этом направлении. Мог бы ты предложить ей встретиться где-нибудь там наверху?
Акйил покачал головой.
– Там нет ничего, кроме оврагов и расщелин. Не хотелось бы потом выковыривать щебень из задницы.
– Значит, она там одна, – заключил Каден. – Монах позвал бы ее в другое место.
– Звучит логично, – согласился Акйил. – Но это нам мало помогает.
Он показал на неприветливый каменный лабиринт впереди.
– Ты – это она. Куда бы ты пошел?
Каден прикинул возможные варианты, осматривая окрестности, залитые призрачным лунным светом. Вверх, в горы, вели полдюжины козьих тропинок, любой из которых женщина могла бы воспользоваться. Большинство из них было легко заметить; для того, кто прожил некоторое время в горах, они были столь же ясно различимы, как колесные дороги. Но Пирр не жила в горах – по крайней мере не в этих горах. Он попытался взглянуть на местность так, как будто видел ее впервые.
– Вон то сухое русло, – наконец произнес он. – Она пошла бы там.
Акйил пренебрежительно махнул рукой в сторону указанной расщелины.
– С какой стати она станет бить себе лодыжки о камни в сухом русле, если вокруг полно хороших тропинок? В этом нет смысла.
– Потому, – ответил Каден, – что с виду оно не похоже на русло. Сейчас, в конце весны, там нет воды. Оно широкое и относительно ровное. Для того, кто не вырос в здешних местах, это самый очевидный путь через скалы. Едва ли она могла догадаться, что по обкатанным камням невозможно идти, а козьи тропинки она, скорее всего, даже не заметила. В них нет ничего привлекательного, если ты ни разу не пробовал по ним ходить.
Акйил одобрительно взглянул на него.
– Ты что, все эти годы занимался выслеживанием женщин? Без меня? И держал это в секрете?
– С какой стати я буду делиться с тобой своими секретами? Ты же вор.
– Обижаешь, брат. Как ты меня обижаешь! Я всего лишь смиренный монах, посвятивший себя служению богу.
– Что ж, посвяти себя на несколько часов нашей охоте для разнообразия, – отозвался Каден, показывая на расщелину.
Углубившись в горы на несколько десятков шагов, они наткнулись на первый признак того, что женщина здесь была – перевернутый камень. Потом они нашли отпечаток сапога в мягком иле. Еще один камень, вывернутый из дерна. Они следовали за этими знаками меньше четверти мили, когда Акйил приметил небольшую кучку камней. С виду в ней не было ничего особенного – просто несколько булыжников в каменном море, ничего такого, что могло бы привлечь нетренированный взгляд. Однако речные камни не громоздятся друг на друга подобным образом. Весенний поток должен был смыть их вниз по течению.
– Ну-ка, поглядим, что это, – сказал Акйил, снимая с кучки один из камней. – Интересно, что тут прячут наши добрые торговцы!
Он расплылся в улыбке, блестя глазами в лунном свете. Каден не разделял его энтузиазма. Сухое русло было не очень широким, однако он чувствовал себя уязвимым под пристальным взглядом луны, и, несмотря на ночную прохладу, по его спине катился пот. Впрочем, в его руке был крепкий кол, и также он напомнил себе, что на Серкана напали, когда тот был один. Наверняка двоих парней, вооруженных палками и ножами, будет достаточно, чтобы отпугнуть хищника… Доводы разума не помогали, и Каден
