Прикрыв глаза, я действительно собрался подумать о чем-нибудь приятном – о выходных на побережье, куда нас отвезут всей группой, или о докторе Эванс в ее белоснежном коротком халатике, но тут почувствовал, как что-то изменилось. Веки были опущены, но темнота не пришла – ее, как звездное небо, пронизывали сотни каких-то светящихся точек. Побочный эффект? Галлюцинации?
Я открыл глаза, сфокусировал взгляд на оправе Геллерта, пару раз моргнул, встряхнул головой и прикрыл глаза снова. Огоньки двигались, смазывались или становились ярче, но не исчезали. И это был не плоский калейдоскоп, как от психоделиков, – освещаемая огнями тьма имела глубину и протяженность. Я мог примерно оценить расстояние до каждой точки, словно осматривался с закрытыми глазами, а взгляд не упирался в стены лаборатории. Он их вообще не замечал, устремляясь дальше, – на десятки километров вокруг, намного дальше, чем я мог бы увидеть глазами. Больше того, я мог направить свое новое зрение и вниз – сквозь пол и землю, куда-то в бездонный мрак под ногами. Меня затошнило, я судорожно вцепился в стол.
– Как вы себя чувствуете, Макс? – Надо мной наклонялся встревоженный Геллерт. – Я фиксирую незначительное повышение внутричерепного давления, легкие спазматические эффекты… Пожалуй, на сегодня достаточно. Вам лучше отдохнуть…
Через пару часов мне стало лучше, странные видения чуть притупились, и я решил, что препарат перестал действовать. На расспросы Геллерта я пробубнил что-то невнятное, а на остаточные эффекты постарался не обращать внимания. Однако полностью новой способности я не утерял – со временем она опять усилилась. Еще позже я был вынужден признаться себе, что это не галлюцинации и не фокусы измотанной нервной системы.
Никакой случайности в видениях не было: огоньки перемещались, однако не исчезали полностью и не появлялись ниоткуда. Где-то их было больше, где-то меньше, но большие скопления оставались на своих позициях, как галактики в глубинах космоса. Этим светлячкам нравилось роиться в определенных местах, и самый крупный рой постоянно висел где-то на юго-востоке от нашей базы. Я не так хорошо разбирался в географии Утопии, да и наши свободные перемещения по планете, мягко говоря, не поощрялись. Но кое-что я представлял себе вполне определенно. И у меня не было сомнений в том, что находилось в том направлении, – там возводился Грин-сити.
Знаменитый Грин-сити, будущая столица Утопии, город-мечта, творение гениального Адама Круза… Об этом проекте я наслушался еще на Земле. Новейшие строительные технологии, многолетние наработки урбанистики и психогеографии, самообеспечивающийся рай для состоятельного сословия. Рукотворное чудо на неожиданном подарке природы – зеленой планете с климатом лучших курортов.
Ее открытие казалось началом новой эры. Точнее, эпоха великих перемен началась еще раньше – когда изобрели топливо для дальних перелетов. Неожиданный прорыв обеспечили, как ни странно, биофизики и космобионики. Новое горючее можно было получать практически из любой органики, и журналисты быстро окрестили его просто «биотопливом», не особенно вдаваясь в детали механизма действия. Да и всем было наплевать, что там бурлило у яйцеголовых в пробирках. Главное, что мы больше не были прикованы к старушке Земле.
Неудивительно, что всем сорвало крышу, как малолетке, который собрался наконец-то съехать от опостылевших родителей. Астронавтика снова стала престижным ремеслом и больше не ассоциировалась с орбитальными исследовательскими клетушками, военные били копытом, готовясь к встрече с новым противником, промышленники пускали слюни, представляя себе залежи редких ресурсов, к которым нужно было только протянуть руку. Все остальные размечтались о Новом Свете, куда можно рвануть с перенаселенной и загрязненной родины.
И такую землю обетованную вскоре нашли – планету с условиями, неотличимыми от земных. Больше того, здесь были идеальные для человека климат и природа. Просто райский сад без хищников, комаров, болезнетворных бактерий и, конечно, каких-либо промышленных загрязнений. Растения, практически идентичные земным, из фауны – безобидные опыляющие насекомые да микроорганизмы, превращающие листву в плодородный перегной. Странная, но очень стабильная биосистема. Казалось, вековечные мечты воплотились: человечество наконец-то сполна расплатилось за былые грехи и было награждено еще одним шансом. Можно начать все сначала, с чистого листа.
Правда, скоро выяснилось, что удача выпала не всем. На всех этого рая просто бы не хватило. Корабли дальнего следования и разведывательные зонды ринулись во все концы, но чудо все никак не повторялось. Пустыни, раскаленные докрасна, замерзшие океаны, мрачные миры с ядовитой атмосферой, такой густой, что можно было нарезать ее на кубики лазерным резаком, – всего этого нашли в избытке. Мест, пригодных для обитания, – ни единого. Чудо-планета, которую заслуженно окрестили «Утопией», так и оставалась эксклюзивным предложением неожиданно расщедрившихся высших сил.
Не было никакого смысла начинать ее массовое заселение: проблем Земли это бы не решило. Стоило сделать небольшую дырочку в плотине, и под давлением дышащих в спину миллиардов поток переселенцев стремительно затопит девственную идиллию. Пара лет, и Утопия стала бы еще одной гигантской загаженной фавелой со всеми обычными проблемами, которые человек создает себе и ближним.
После непродолжительных дебатов правительство Земной Федерации решило ограничить туда доступ. Планету сдали в долгосрочную аренду мгновенно сформированному консорциуму. Формально он должен был сохранить «уникальную экосистему», превратив Утопию в галактический заповедник. Однако на деле владельцы сделали из нее «кое-что получше». Сообразно своим вкусам и представлениям о жизни, естественно. Галактический курорт для толстосумов.
Сюда переселились отошедшие от дел миллиардеры и их беспечные наследники, среди пышной зелени выросли роскошные виллы, побережье ласкового океана облепили чистенькие игрушечные городишки. Воцарилась «тихая нега и атмосфера неподдельного благородства», как писали об этом рекламные проспекты. Чтобы просто получить право туда попасть, требовалось целое состояние. А где появляются большие деньги – там начинается большая игра. Игрой я тогда жил и потому в своей спальной капсуле на восьмидесятом уровне уродливого комплекса, вспучившегося из мутных вод Сингапурского пролива, мечтал о новых роскошных казино, отстроенных на Утопии по образцам старинных Монте-Карло и Баден-Бадена.
За свои желания судьба наказала меня их исполнением. Конечно же, совсем не в том виде, как мне представлялось. Игра и правда привела меня на Утопию, да только не с парадного входа. Да, позже я побывал и в Спейс-Вегасе, в Нью-Монако. И даже выиграл там пару партий, привычно ловя завистливые и недовольные взгляды. Но рядом со мной всегда были сдержанные и аккуратные провожатые с характерной выправкой, которые не сводили с меня внимательных глаз. А через пару часов мне предстояло вернуться не в дорогой отель, а в свой экспериментальный корпус, притаившийся среди густых джунглей,
