– Появятся через час где-то. Скоро я их перестану видеть.
– Понял. – Амир начал примеряться, как лучше установить пулемет. Солнце поднималось, и полуразрушенные стены Серенити-хай белели все ярче. Тени потихоньку укорачивались, и мы уже могли ясно видеть пустые улицы города. Пока пустые…
#Оказалось, я зря не обращал внимания на океан. Не опасаясь угрозы и не надеясь на какую-то помощь, я ничего не ждал с той стороны. Заметил их Джоз. Наверное, к лучшему – я бы мог подумать, что это просто галлюцинации после контузии. Но и сейчас я на всякий случай проверил, прикрыв глаза, – расстояние было еще достаточно велико, чтобы я мог видеть внутренним зрением. Действительно, к нам неторопливо двигалась гроздь красных огоньков, будто по волнам плыла щепка, облепленная светлячками. Я снова открыл глаза – на горизонте покачивался крошечный пестрый клочок.
– Это что еще за хрень? – буркнул удивленный Амир.
– Корабль. С парусом. И, кажется, еще и гребной. – Джоз потер заросший подбородок.
Последний корабль, который мы видели, торчал из пробитой крыши какой-то виллы. Это если не считать какие-то щепки на берегу, возможно, бывшие раньше роскошной яхтой.
– Это как он уцелел-то, если даже здоровенные танкеры на материк закинуло?
– Я знаю, у кого был такой, – отозвалась Катарина. – У Витторио Стар-Яна. Видела пару раз.
– Этого клоуна? – Амир недовольно забурчал. – А, точно, я тоже смотрел в одном выпуске…
Кто не знал Витторио Стар-Яна? Все смотрели его передачи об Утопии, где он путешествовал по планете и сообщал последние сплетни о местных знаменитостях. Суперзвезда и шоумен. В прошлом – знаменитый певец, с помощью хирургии расширивший диапазон голоса от баса до сопрано оперных кастратов. Остроумный, вздорный, эксцентричный. Сотню раз менявший внешность, местожительство и сексуальные предпочтения. На четверть китаец, на четверть бельгиец, на четверть румын, на четверть монгол. Он жил на своей вилле «Красный терем», построенной в стиле древнекитайских дворцов, и держал целую армию живых слуг. Домохозяйки и подростки его обожали, кое-кто вообще считал гением. Он странствовал по Утопии в паланкине, на глайдере, на кораблях, на каком-то огромном летучем змее в виде дракона, а потом миллионы на Земле смотрели его откровения о роскошной, но ужасно хлопотной жизни миллиардеров. Понятно, что пускали его не всюду, и уж тем более ему не было доступа к тайнам «Кроноса», но его репортажи смотрели даже на базе псиоников.
– Он на нем по рекам плавал, наверное, поэтому и уцелел.
– Сюда плывет? Вроде да… Надо знак ему дать!
– Рано, не торопись, Амир. – Джоз положил руку ему на плечо. – Пусть подплывут поближе.
Мы напряженно вглядывались в растущий с каждой минутой полосатый парус. Ему действительно помогали два ряда ритмично вспенивающих воду весел. Людей разглядеть было трудно, но похоже было, что они выглядят не менее пестро. Берут ли пассажиров? И что нас тогда ждет? Примут в команду или прикуют к веслам? А может, заживо сдерут кожу на заплатки для паруса? Амир напряженно хмурился.
– Рискнем на кораблик погрузиться?
– А если не возьмут? Не боишься спускаться? Пауки-то уже близко… – Джоз по-прежнему не спешил принять решение.
– Пси, глянь, далеко гости?
Я закрыл глаза, но тварей уже не видел. Значит, скоро можно будет разглядеть их обычным зрением. Мы впились взглядом в лежащий внизу город. Утренняя дымка рассеялась, улицы хорошо просматривались, воздух был чист и прозрачен. Только в самой дали, на фоне дюны, отделявшей город от материка, он немного струился, хотя дневная жара еще не успела навалиться на Утопию. К своему ужасу, я внезапно понял, что подрагивал не воздух. Там шевелились множество неразличимых отсюда лап, поднимавших пыль. Даже на таком расстоянии это выглядело намного страшнее, чем просто рой светящихся в темноте огоньков. Тварей были сотни, и они неумолимо заполняли город.
– Что, попробуем? Или будем здесь отсиживаться?
Амир в отчаянии оглядел пару коробов с патронами и жалкую горку консервных банок.
– Патронов нет, жратвы тоже, с водой еще хуже… Надо рисковать!
Перевели дух мы только внизу – грудь разрывалась от нехватки кислорода. После бешеной скачки по лестнице кричать мы не могли, но стрельба в воздух сделала свое дело. Некоторое время команда не отвечала, а кто-то даже брал нас на прицел. Но потом Амир бросил свой пулемет на песок и замахал руками, а мы последовали его примеру.
Теперь люди на борту тоже делали приветственные жесты – ближе судно подойти не могло, но они приглашали добраться вплавь. Уже спиной чувствуя шорох множества приближающихся лап, я прикидывал, хватит ли у меня сил доплыть. Рядом опять оглушительно залаял пулемет Амира. «Черт, он их сейчас отпугнет!» Я обернулся, и претензии развеялись сами собой: Амир палил не в воздух, а в пауков, которые были уже метрах в ста.
– Давайте уже! – заорал он. – Долго прикрывать не буду!
Не раздеваясь, я бросился в воду. Через несколько метров она достигла горла, я оттолкнулся от дна и поплыл. Одежда сразу отяжелела и тянула вниз, где-то за спиной продолжалась пальба, но скоро у меня заложило уши. Я уже ничего не соображал, когда буквально врезался лбом в борт. Отчаянно барахтаясь, я наткнулся рукой на багор и вцепился в него изо всех сил. Кто-то мощно рванул меня вверх, и я перевалился через борт. К лицу резко приблизились мокрые доски палубы, и утренний свет померк.
III. Шут в преисподней
Я видел перед собой шута. Еще одна карта Таро – на ней изображали безумца, глупца, блаженного. Если ее вытянул, готовься к тому, что в твою жизнь ворвется чистый хаос. Ты на перекрестке, и сейчас начнется что-то новое, может случиться что угодно. Как правило, что-то хорошее, но никто тебе ничего не гарантирует. Тебя захватил вихрь чистой энергии, старайся улететь на нем в приятное место, а если закинет к черту на рога – не обессудь.
Шут был высоченный, с дикой шевелюрой, с разноцветными глазами и переливающимися камнями, инкрустированными прямо в кожу по всему лицу. Он нависал надо мной с сумасшедшей ухмылкой и смотрел так, словно ждал, что я его узнаю. И я действительно его узнал. Призрак полузабытого прошлого, моих одиноких вечеров в сингапурской спальной капсуле, король мерцающих мониторов. Его величество Витторио Стар-Ян. Поначалу я не мог сообразить, что же на самом деле вижу. Остатки сна? Воспоминания, всплывшие откуда-то из глубин подсознания? Или кто-то включил чудом уцелевший голографический проектор со
