– А где Животовский?

– Адвокат вчера настрочил целую пачку жалоб. Сегодня с утра распихал их по всем местным инстанциям, а сейчас отправился в Червонодар к тамошним чинушам. К сожалению, поскольку ранее Червонодар и Текуль в сферу интересов вашего отца не попадали, то ни одного прикормленного чиновника у нас здесь нет. Поэтому большого толку от этих жалоб не будет, но нервы подполковнику Дережицкому они изрядно помотают.

– Пусть лучше от этих жалоб отписывается, чем девок ищет, – рассудил Алекс. – С Фелоновым удалось встретиться?

– А то как же! Это жандармы с ним встретиться никак не могут, а я буквально в тот же день его нашел.

– Что он сказал?

– Привет передал и кланяться велел.

– А по существу?

По существу дела вырисовывались очень интересные. Неделю назад группа жандармов во главе с самим Дережицким прибыла на территорию полка с намерением арестовать подозреваемых. Однако с ходу врываться в казарму охотничьей команды они не рискнули, так как их было не больше десятка, а вооруженных скорострельными винтовками и револьверами охотников – больше сорока.

Поэтому Дережицкий для начала оправился в штаб к Новославскому, чтобы заручиться его поддержкой. Полковник жандарма внимательно выслушал, а потом предложил ему убраться за полковой забор и решать свои проблемы там. Кипящий от гнева Дережицкий совершил непростительную ошибку – пригрозил арестом самому командиру полка. Новославский тут же вызвал караул и пообещал отдать приказ стрелять, если незваные гости не освободят здание штаба немедленно, а территорию полка в течение пяти минут. Разгневанный полковник был настроен очень решительно, поэтому жандармы уложились в четыре с половиной.

– Рискованно, – заметил Алекс.

– Смотря для кого. Дережицкого и впрямь могли подстрелить. А Новославский абсолютно ничем не рисковал.

– Это почему? – удивился лейтенант.

– При его-то связях и таком количестве высокопоставленных родственников! Вот вы, господин лейтенант, столичными новостями не интересуетесь, а иногда это очень полезно бывает. Тогда бы вы и фамилию нового обер-прокурора знали. Да, да, двоюродный дядя вашего полковника. Впрочем, мы отвлеклись.

Уходя, Дережицкий обрушил на голову Новославского множество заведомо невыполнимых угроз, вызвавших только презрительную усмешку полковника. Тем временем весть о визите жандармов стремительно распространилась по полку. После короткого совещания решено было предупредить лейтенанта о грозящих неприятностях. Причем на роль гонца был назначен унтер-офицер из другого подразделения.

– Весьма умно поступили, – заметил Лисово.

– А что насчет поиска предателя?

– Этот ваш гориллообразный фельдфебель пообещал удавить его собственными руками.

– Только сначала его надо найти. И постарайтесь придумать что-нибудь другое, еще один труп сейчас будет совсем некстати. А что известно о спасенных девках?

– Только то, что посланные за ними жандармы вернулись с пустыми руками. Но вернулись не все, трое остались. Думаю, сейчас именно они занимаются их поисками.

Эта новость была не из лучших, но вполне ожидаема.

– Тогда вам предстоит как можно быстрее отправиться к рыбакам и выяснить обстановку на месте. Связь можете держать с Фелоновым. У местного старосты есть сын, парнишка весьма шустрый и сообразительный. С ролью курьера справится.

На этом они расстались, Лисово отправился в рыбацкую деревню, а Алекс – обратно в тюремную камеру.

На завтрак была пресная пшенка на воде. Пересилив себя, лейтенант съел всю порцию и даже выскреб миску. Голод не тетка, и так к обеду в животе будет урчать. Но еще до обеда его отвели в кабинет Крыжопуло.

По лишенной эмоций роже ротмистра трудно было что-либо понять, но, судя по вопросам, дела у следствия шли неважно, точнее, оно просто застопорилось. После обязательных процедур жандарм перешел к сути дела.

– Вы, господин лейтенант, когда на правый берег ходили, проводника с собой брали?

– Когда как, господин ротмистр. Когда брали, а когда и так ходили.

– Фамилии этих проводников, часом, не помните?

– Не припомню. В последнее время мы больше без них обходились.

– А с памятью, господин лейтенант, у вас все в порядке? – не скрывая ехидства, поинтересовался жандарм.

– Пока не жаловался, господин ротмистр.

– А имена и фамилии припомнить не можете! Или не хотите?

– Не могу. Я ведь и не знал их никогда.

– Но как-то же вы к ним обращались?

– Да как обычно, «эй, ты». А в чем, собственно, дело?

– Пытаемся хоть кого-нибудь из них найти. Они-то смогут подтвердить вашу невиновность?

– Безусловно, – заверил ротмистра Алекс.

– В таком случае укажите, где их можно найти.

– Указать не могу, а показать – пожалуйста. Проедем с вами по деревням, я вам покажу…

– Не получится, – прервал лейтенанта Крыжопуло, – приказано вас в тюрьме держать неотлучно. А унтер ваш, как его, Фелонов, может, он сможет вас заменить?

Лейтенант сразу распознал нехитрую ловушку. Нельзя Фелонова в этом деле упоминать. Это даст ротмистру формальный повод вызвать того на допрос, чего ни в коем случае допускать нельзя.

– Это вряд ли, с проводниками я всегда сам договаривался.

– Очень жаль.

Похоже, ротмистр искренне расстроился. Алекс тоже состроил скорбно-сочувствующее выражение на лице.

– Ладно, тогда ступайте обратно в камеру.

– А протокол подписать?

– Так ведь это не допрос был, а так, беседа. Теперь под протокол я вас допрашивать могу только в присутствии вашего адвоката.

Все-таки обманул, толсторожая скотина! В такие юридические тонкости Алекс посвящен не был. То есть, пока Животовский-Пони из Червонодара не вернется, он мог вообще рта не раскрывать!

– В таком случае я тоже до возвращения господина Животовского от бесед с вами воздержусь.

Больше в этот день Алекса никто не беспокоил.

Сутки спустя в тюремном коридоре вновь возникла какая-то суета, потом несколько раз хлопнули двери камер, а затем кто-то начальственным голосом начал на кого-то орать, временами прерываясь, видимо, для того, чтобы выслушать оправдания. Постепенно начальственный крик приближался к камере лейтенанта. Наконец лязгнул запор, и дверь открылась.

– Безобразие! Вы кодекс законов Руоссийской империи хоть раз в жизни открывали?! Еще бы заложников