– Слушаюсь… – Лавандов явно растерялся, но быстро сориентировался. – Товарищ полковник, вы не в курсе, там, на авиабазе, все склады уже взорваны?

– Пока не все, но скоро бабахнут.

– Не могли бы вы радировать, чтобы вывезли снаряды для моей пушки?

– Правильно мыслите, лейтенант. Будет вам огнезапас. – Кольцов повернулся к майору Глебову: – Принимай новенького.

Обрадованный неожиданному пополнению ротный приказал Лавандову переместиться на правый фланг роты.

Между тем Кольцов подозвал Свету Хибняк и велел возвращаться с трофейными грузовиками в Теремец-Кольоня – там, сказал полковник, сейчас каждый водитель на счету. На робкое напоминание старшего сержанта, мол, она привезла сюда товарищей из СМЕРХа, комбриг отрезал: не маленькие, сами «арабеску» поведут.

Светка жалобно посмотрела на расстроенного Суровегина, козырнула и побежала к машине, увозившей гаубицу.

Противник стал подавать признаки жизни только после рассвета. Из дальнего леса вышли цепью до взвода пехоты при поддержке трех «арабесок», «сербиянки» и бронетранспортера, похожего на БТР-60ПБ – вероятно, польская модификация старой советской машины.

Выйдя на рубеж своих брошенных позиций, неприятель занялся обустройством. Затем по дороге потянулись другие машины: грузовики с набитыми солдатами кузовами волокли на прицепе гаубицы с большими дульными тормозами, вперемешку с ними шли танки – вермахтовские «тройки» – и бэтээры разных типов. Российские подразделения, замаскированные за деревьями, наемники пришельцев не заметили, поэтому внезапный огневой налет стал для них приятным сюрпризом.

Первой выстрелила лейтенант Горюнова. Ее громадная снайперская винтовка прогрохотала не хуже орудия малого калибра. Почти немедленно открыла огонь батарея майора Репухова – четыре пушки ЗиС-3 калибра 76 мм. Последними к общему веселью присоединились танки.

Учитывая приказ экономить боеприпасы, Реутов за полчаса выпустил не больше двадцати снарядов, остальные тоже не частили. Во вражеском расположении вспыхнули пожары, горели танки и броники, взорвались грузовик и «сербиянка». Аркан записал на свой боевой счет «арабеску», грузовик с буксируемым орудием, и вдобавок положил несколько осколочно-фугасных в скопления пехоты – кого-то наверняка зацепил.

После некоторой паники противник начал отвечать. Причем довольно грамотно. В атаку не рвались, но быстро пристрелялись по огневым точкам. Танкистам, которые часто меняли позиции, это было не страшно, но мотострелки несли потери и по приказу отошли на южную границу рощи.

На этом бой в основном кончился. Противник изредка бросал снаряды и пускал очереди, пушкари посылали ответки, но боеприпас экономили. Снайперы били по заманчивым мишеням. Несколько небольших групп наемников попытались приблизиться, но были отогнаны.

Переговорив со штабом, полковник приказал передвинуться на следующий рубеж – к Място Заблудово. Первыми отправились в путь артиллеристы, тяжелые машины Кольцова и две роты Усманова. Оставшиеся подразделения рассредоточились, лениво постреливая во вражескую сторону. Между делом Реутов подбил бронетранспортер, а другие танки всадили в неподвижную мишень еще несколько снарядов, устроив красивый восьмиколесный костер.

В 9:20 Кольцов радировал приказ уходить. Быстро собравшись, колонна растянулась по шоссе – и вовремя. Не успела тыловая застава в составе двух Т-26 удалиться на три километра от прежней позиции, как на рощу стали падать ракеты залповых установок и загремели тяжелые орудия. Канонада с небольшими перерывами продолжалась не менее получаса, потом противник дал еще один залп РСЗО и, вероятно, пошел в наступление.

К этому моменту они уже приблизились к окраине Мяста Заблудова. Здесь в плотной застройке добротных коттеджей, обнесенных каменными заборами, уже заняли оборону подразделения, первыми покинувшие линию соприкосновения с противником. Кольцов вышел навстречу и приказал Глебову:

– Оставишь мне пушки, а сам следуй дальше, к аэродрому. Время прибытия – полдень. Там займете оборону, заправитесь, загрузите снаряды. Через часок-другой и мы подоспеем.

– Понятно, потом я останусь в прикрытии, а вы отправитесь к переправе.

– Именно так.

Танкисты разбежались по машинам, и колонна снова вытянулась на шоссе. В голове стояли «бэтэшки» и трофей Лавандова, за ними – бронетранспортеры. Замыкали движение два Т-26.

Все танкисты повысовывались из люков. На бетоне гусеницы передних машин пыли совсем не поднимали, поэтому лучше немного подышать выхлопами солярки снаружи, чем заполнять легкие тем же удовольствием в душной башне. Экипажу Реутова вообще достался чистый воздух – майор отправил их в головной дозор.

Шли со скоростью приличного спринтера, навстречу неторопливо разворачивались придорожные деревья и километровые столбы. Канонада за спиной утихла, солнце подтягивалось к зениту, как войско на исходный рубеж. Утомленный долгим молчанием Серега поинтересовался:

– Командир, объясни – мы все еще называемся авангардом, или как?

– Авангардом мы были, когда первыми шли вперед… то есть в сторону вражеских позиций. А теперь уходим от врага последними, поэтому превратились в арьергард. А точнее – в подразделение прикрытия.

– Проще выражаясь, прикрываем отступление, – сделал философский вывод мехвод Варгушин.

– Ошибаетесь, старший сержант. – Аркан невесело хохотнул. – Наше подразделение выполняет отход, а не отступление. Мы с вами сейчас отрабатываем самые сложные параграфы Боевого устава. Такой маневр называется «отход с развертыванием на промежуточных позициях». Нам назначено время, когда мы должны прибыть на контрольный рубеж.

Он машинально посмотрел на часы. Времени оставалось в избытке. Если не случится атомной бомбардировки, колонна достигнет базы на полчаса раньше срока.

Варгушин был, видимо, удовлетворен ответами командира и деловито крутил руль, насвистывая что-то похабное. Неожиданно пробудилось любопытство Бородина, и ефрейтор осведомился:

– Товарищ старший лейтенант, вы все эти маневры изучали в академии?

– В Челябинском высшем командном танковом училище. – Реутов печально вздохнул и добавил: – Отрабатывал все виды боевых действий на настоящих танках.

После недолгой паузы Артур спросил неуверенно:

– Почему часть нашего арьергарда осталась там, в городке?

Удивленный его непонятливостью Реутов подумал, что надо бы провести с личным составом уроки военной грамоты, вроде ликбеза. Он объяснил по-простому, стараясь поменьше использовать казенные формулы устава:

– Они удерживают тот рубеж, чтобы мы успели закрепиться на следующим. Для этого нас и выделили в прикрытие. В полдень они тоже оторвутся от противника и двинутся к авиабазе. Понял?

– Никак нет… А что будет, если противник нападет на них до полудня?

– Они будут держаться до последнего, чтобы дать нам время для организации обороны. Это война, ефрейтор, у нее законы жестокие, но по-своему справедливые.

Обескураженный Артур не стал задавать новые вопросы.