«Тепло отмечал и Денис, – заметил он про себя. – Но если и задавать вопросы, то Сестринскому. Наедине. И так, чтобы золотоволосая змейка не могла выползти из-за угла и прервать разговор».
Он спокойно, подбирая каждое слово, описал свои ощущения, вспомнил, что Денис упоминал о слабости, и попытался оторвать руку от подлокотника кресла. В следующий момент он пожалел о закрытых глазах: хотел лучше распознавать ощущения, и влип, хотя не существовало гарантии, будто не было бы хуже.
По внутренней стороне век рассыпались разноцветные искры, голова закружилась, а дыхание перехватило. Что-то толкнуло его в спину, вышибая остатки воздуха, а затем Ворон очутился посреди самой настоящей бойни.
Уши закладывало от стрельбы, хмурилось, злилось, клубилось свинцовое небо, и стонала Зона. Что чувствует человек, на которого плеснули кислотой? Ворон надеялся никогда не знать подобного. Впрочем, ему вдоволь доставало отголосков страданий, испытываемых Москвой. Зона блокировала их как могла. Возжелай она отпустить на волю свою боль – и мутанты снесли бы кордоны, а люди сошли с ума, не говоря уже о самом Вороне, его, вероятно, разорвало бы изнутри.
Так почему же этого не происходило? Земля застонала и вздрогнула – словно какой-то идиот шмальнул по городу из пушки.
«Почему „словно“?» – спросил самого себя Ворон. Гораздо сильнее его занимали вопросы: кто допустил и что в связи с этим делать. Небо бесилось над головой, а в нем, собираясь в звенья и эскадрильи, плыли «золотые шары».
Ворон словно воочию увидел, как один из них перехватил заряд и тот канул в небытие, исчез, вмиг переместившись… куда-то или превратившись в ничто. Наверное, сейчас «золотые шары» удалось бы сравнить с лейкоцитами, противостоящими внешнему воздействию. Вся разница – они не умирали и не осыпались на землю золотым снегом.
Граната прошила тело одного из сомов, и тот, оплыв бесформенным желе, принялся таять, как лед на апрельском солнышке, растекаясь потоками темного яда, уничтожающего все и всех. Если «мертвая вода» доберется до людей, их ничто не спасет. Впрочем, при подобных обстоятельствах им и так не уйти, нужно чудо или…
Он успел лишь подумать, а земля спружинила, ударила по подошвам и кинула его вверх. Желудок скрутило мгновенным страхом, однако зрелище того стоило. Весь район боевых действий предстал перед ним как на ладони. Полчища мутантов, двигающихся красивым строем, людские бойцы, поливающие их огнем из различных видов боевого оружия и все равно обреченные. Пустые многоэтажные здания и присмиревшая природа – искусственная, как на рекламных постерах курортов, и удивительно живая одновременно.
Что-то тронуло волосы у правого уха, и Ворон машинально отмахнулся, словно от назойливой мухи. Звенящий звук сменился тонким писком, а затем исчез из слышимого диапазона вовсе, оставив после себя минутную головную боль. Впрочем, она очень быстро стала не важна. Ворон удивленно наблюдал, как падает с неба «золотой шар», все быстрее набирая скорость, будто весил тонну (возможно, так и было). Вот он коснулся асфальта возле круга на Таллинской улице, подпрыгнул пару раз на месте и покатился: небыстро, но равномерно, не ускоряясь и не теряя в скорости.
Ворон откуда-то знал маршрут его следования: против часовой стрелки, сначала по Таллинской улице, затем по Маршала Катукова и, наконец, по Кулакова. Бойцам осталось продержаться всего несколько минут… им следовало уходить немедленно, если быть точным.
А затем он как-то разглядел внизу одного-единственного человека, являющегося для него важным. Ворон понятия не имел, как будет спускаться к нему, но оказалось, необходимо лишь пожелать.
Денис был «закрыт». Странно, но раньше Ворон никогда не придавал этому значения, а сейчас, когда попытался прикоснуться хотя бы мысленно, ощутил колкий ледяной удар в район солнечного сплетения, особо чувствительный сейчас.
Где-то совсем рядом вскрикнул боец, до которого добралась гиена. Его товарищ сразил ее метко брошенным ножом, попавшим в глазницу, а теперь его выворачивало наизнанку от вида аккуратно откусанной головы. За несколько домов отсюда орал от укуса мутировавшего таракана гранатометчик. Сирена склонялась над вскрытой грудной клеткой одного из разведчиков, не успевшего уйти. Ворон видел много смертей, во всех жутких подробностях, на какие только были способны зоновые твари, и он же ощущал себя последней сволочью, потому что не испытывал по этому поводу ровным счетом ничего, разве лишь легкое сожаление. Бойцы знали, куда шли. А вот Дениса он вытащит. Костьми ляжет в кабине чертовой установки, но Денис выйдет отсюда живым, и очень хорошо, если перестанет вестись на подобные авантюры впредь. Хотя сложно не вестись, если всему виной истребляющий Зону гений, которому Ворон столь опрометчиво согласился помогать, – не требовалось семи пядей во лбу для понимания этого.
«Диня, пора уходить», – сказал Ворон, снова мысленно потянувшись к напарнику.
Произошедшее после лучше всего ассоциировалось с падением в прорубь, когда вначале оказываешься в кипятке и только потом покрываешься льдом.
«Да что ж ты делаешь… – прошипел Ворон. Воистину, если эмионики, сталкиваясь с подобным сопротивлением, тем не менее раз за разом ломились в сознание Дениса, они либо мазохисты, либо считали подобное жизненно необходимым. А Ворону крайне важно было сейчас его вытащить. Если в свою очередь Денис уведет отсюда всех остальных, то честь ему и хвала. – Ну же!»
– Не успеем! – сказал тот одними губами, стреляя в долго подкрадывавшуюся, а теперь выскочившую прямо под пули гиену.
«Умница!» – Ворон оглянулся.
Над асфальтом заклубился вначале молочно-белый, а затем темно-серый туман. Подрагивал, размывая очертания предметов, воздух, словно над капотом автомобиля в сорокаградусную жару. Он будто разводил противников, готовых схлестнуться в кровавом поединке. Попавшие в него мутанты застывали, как оглушенные. Те, что вышли на дорогу, медленно ложились. Гиены сворачивались в клубки. Быкуны распластывались звездочками на спинах и животах, расставляя в стороны конечности. Оставшиеся на своей стороне улицы мутанты не решались двигаться, зыркали на людей мутными, без проблеска единой мысли взглядами. Пока не прокатится «золотой шар» и путь не освободится, они останутся в таком же положении, а то и вообще повернут обратно.
«У нас мало времени, давай! – Ворон поднял руки и перекрестил запястья. – Ходу!»
– «Тень Морфея», – в резко обрушившейся тишине голос Дениса прозвучал словно выстрел. – Отходим! –
