– Назгул, – наставительно повторил он.

– А хоббитов здесь, случаем, не водится? – спросил слуга.

– Водятся шмары. В подвалах. Но они опасны для слуг, – заявил он с толикой гордости в голосе. Потому что знал тут очень многих. В отличие от этого… человека (да, именно так называли себя слуги). – Я не буду показывать их… вам.

– Слуга, значит… – Темные глаза опасно сощурились. – А ты тогда кто? Хозяин?..

Следовало кивнуть, но от одной лишь интонации, проскользнувшей в голосе, захотелось сжаться, обнять колени, притянуть их к груди и стать как можно меньше и незаметнее.

– Молчишь… найденыш. – Глаза опасно сверкнули, а сияние вокруг вдруг уплотнилось, прошлось по коже маленькими иголочками, и даже сомнений не вызвало: может просочиться и внутрь. Беспомощность и страх внезапно, смешавшись, породили самый настоящий жгучий гнев:

– Не найденыш, а Денис! И Хозяином я стану, если смогу приманить тебя… вас.

– Приманить, значит. – Он никогда не думал, будто слуги умеют шипеть, словно шушары. Кстати, одна из таких свила гнездо не далее как в десяти шагах отсюда – на первом этаже одного из зданий. Пройдет пара часов – и вылезет. – Я почти тебя пристрелил, если ты понимаешь, что это такое. А я очень не хочу убивать НЕ конченного ребенка. Я вообще не кровожаден, знаешь ли.

Слишком длинно! Он честно повертел головой, но звуки в осмысленные слова не складывались.

– Хорошо. – Кажется, это не похвала, а любимое слово. – Кто еще здесь обитает? Конкретно в этом доме, – он указал пальцем.

– Кощей, тараканище, шушара, назгул, архимаг, демон радуги, герцог…

– Ну и каша у тебя в голове, – прошептал тот почти восхищенно.

Сияние, скованное, будто вода, обратившаяся в лед, пошло малюсенькими трещинками, затем – рябью и, наконец, хлынуло освобожденным потоком. Более оно не пугало, а наоборот, рождало чувство защищенности. Он чувствовал, что так не могло быть. Такого ни разу не случалось! Слуга не мог приманить господина. Однако Денис ничего не мог с собой поделать. Именно сейчас он осознал собственное намерение идти с этим человеком – куда угодно, хоть за границу мира и дальше – за стену.

– Похоже, до катастрофы ты увлекался фэнтези. И это единственное, хоть как-то отложившееся у тебя в голове, – задумчиво протянул бывший слуга. – Что с семьей? – вдруг резко спросил он. – Где учился? Как фамилия?!

– Ст… Стр… – В голове что-то вертелось, но языку никак не удавалось произнести. Первые два вопроса не вызвали в памяти никакого отклика, зато третий…

– Страничкин, что ли?

– Нет! – бросил он почти гневно. – Не Страничкин. Ст… п…

– Стопорев? Хм… а похоже.

– Стро… г…

– Строганов, Строгов?

Денис вздрогнул, но не успел зацепиться за звучание, отчего-то заколовшее под лопаткой. Его язык уже проронил:

– Ст… ороже…

– Строжев или Сторожев, – «помог» слуга. – Будешь последним.

– Да, – он с облегчением перевел дух. – Второе. Пусть будет так. Кажется. – И уже увереннее, будто пробуя на языке каждую букву, произнес полностью: – Денис Сторожев.

– Меня можешь звать Вороном, – бросил бывший слуга. – И никак иначе.

Денис кивнул и закрыл глаза. Кажется, во сне над ним и вокруг вились черные птицы, и вплывало в уши их то ли курлыканье, то ли карканье, то ли просто низкий проникновенный голос.

Когда он проснулся, Ворон сидел рядом и внимательно его разглядывал.

– Хочешь сделку? – спросил он.

Денис плохо помнил это название, опасался не понять, чего от него хотят, но кивнул. Он боялся, что Ворон уйдет, а оставаться снова одному не хотелось до крика. К тому же лицо у человека казалось располагающим – теперь, когда он вспомнил свое имя.

– Мне необходимо дойти до схрона и обратно. Сложность заключается в том, что схрон не мой и я плохо представляю, где он находится. Ты мне поможешь, а потом я выведу тебя из Москвы.

– Откуда?..

Ворон театрально закатил глаза и спрятал лицо в раскрытой ладони. Денис рассмеялся и совсем забыл о дребезжащей мысли о подвохе – о том, что этот человек попросту решил использовать его. Ведь Денис здесь дома. Он каждый кустик и здание знает, умеет ходить по лабиринту улиц, не привлекая внимания многочисленных обитателей. Наверняка Ворон не против заиметь подобного проводника. Однако стоит ему добиться своего, он просто развернется и уйдет.

– Зона. Она находится вокруг, – принялся объяснять НЕслуга, назвавшийся птицей, но остающийся при этом человеком. – Образовалась на месте Москвы, столицы России. Ты и этого не помнишь?

Денис покачал головой:

– Нет… но вспомню, наверное.

– Обязательно. Когда вернешься к людям.

– К людям?.. – Слово отдалось в груди ноющей болью и холодящей неуверенностью. А нужны ли ему эти самые люди, если впереди Свет, и можно стать его частью?

– Прорыв произошел три месяца назад. Судя по всему, ты не успел эвакуироваться, – мягко, но настойчиво, будто ребенку, сказал Ворон. – Останешься здесь, станешь, – он кивнул на стену, – как вон та шушара.

– Она в подполье… то есть в подземье! – Ворон хмыкнул, Денис помотал головой. – То есть в гнезде… а, не важно! И я таким не стану.

– Не станешь, – согласился тот, – верно заметил. Но и человеком перестанешь быть тоже. Сейчас рядом со мной сидит почти обычный мальчишка, – он окинул Дениса быстрым взглядом, – приблизительно лет тринадцати. А вот когда я тебя увидел впервые, выглядел ты не пойми кем. Не представляю, в кого мутируют оставшиеся в Зоне дети, но очень не хочу узнавать и тебе не советую.

Это была правда, даже если Ворон и хотел использовать его, а потом обмануть. Если Денис уйдет сейчас, то пути назад уже не будет. Вновь терять себя и забывать собственное имя ему отчаянно не хотелось.

– Ладно…

– Вот и хорошо. Умница.

Они пошли, куда хотел Ворон, и даже отыскали схрон. Другой, правда, но тот остался доволен. Он отыскал в нем даже больше, чем рассчитывал.

Странности начались на обратном пути, потому что Денис отчего-то стал путать направление, и со зрением творилось совершенно непонятное. Чем ближе он подходил к месту, которое Ворон называл стеной, а он сам – границей, тем ему становилось хуже. При этом Денис уже прекрасно помнил, что спит, и даже сам подкидывал в сновидение деталей: сгоревший автомобиль, который в то время называл каретой, игрушечный плюшевый мишка с фосфоресцирующими глазами, изломанный асфальт, словно под ним прополз червяк гигантских размеров.

Наконец впереди возник блокпост. В то время он выглядел выстроенным на скорую руку. Это сейчас за Периметр так просто не сунуться, и от своих его берегут много сильнее, чем от порождений Зоны. Тогда он больше походил на баррикаду.

Денис уже различал толстые бревна, старый холодильник, горы какой-то рухляди и наскоро установленные бетонные плиты. Он прекрасно помнил, какое омерзение вызвал у него пригород, непосредственно примыкавший к Периметру. Обезлюдевший, грязный, подавляющий, застроенный каменными коробками, в которых не было ничего, кроме нелепой и всеобъемлющей пустоты. А еще он,