Наконец танцовщица замерла, прижав ладони к груди, задрав голову, вытянувшись стрункой, словно стремясь улететь в небо. И медленно опустилась на землю, разводя руки в стороны и низко склоняя голову. С кончиков тонких пальцев слетели огненные полупрозрачные лепестки, рассыпавшись в воздухе. Подхваченные лёгким порывом ветра, они устремились к зрителям, касаясь каждого. Не обжигая и не раня, а растворяясь под кожей ощущением чистой, ничем не замутнённой эйфории, счастья, радости. Нежности и ощущения дома.

Толпа молчала, переживая такое откровенное, недоступное тепло, разливающееся в душе, и не зная, как на него реагировать. Первым затянувшуюся тишину нарушил тихий детский смех. Маленькая девочка беззаботно засмеялась, хлопая в ладоши, и следом за ней это непосредственное веселье и радость подхватили остальные дети, стоящие в первых рядах зрителей. И циркачка улыбнулась, мягко, ласково, изящно вставая и склоняясь в традиционном поклоне.

– Спасибо, – беззвучно прошептал я, глядя в лицо циркачки.

Она склонила голову в лёгком кивке, откинув волосы на спину. И тут же переключила своё внимание на детишек, окруживших её и заваливших вопросами и восторгами. Каждому она ответила, каждого коснулась, каждому улыбнулась.

Я едва успел перехватить Кейна, порывавшегося затесаться среди радостной мелкоты, ухватив его за шиворот и вытаскивая с территории цирка, пока он не наделал каких-нибудь глупостей. Мой любимый шизофреник на этот произвол с моей стороны попытался было огрызнуться и вырваться, но я держал крепко. И на провокации не вёлся. И на улыбочки. И на огромные жалобные глаза. И на…

– Кейн, – устало вздохнув, поставил я некроманта на ноги и отвесил ему подзатыльник, когда тот снова надумал рвануть обратно. – Уймись!

– Не-а… Мне надо понять, как она это делает! – Дёргаться в сторону стоянки цирка этот сумасшедший не стал. Но на меня обиженно покосился. Да так, что я невольно стал вспоминать, у кого из детей я в недавнем прошлом умудрился отобрать конфетку. А сообразив, о чём думаю, отвесил этому пакостнику ещё один подзатыльник. В профилактических целях. Толку от них, конечно, чуть. Зато как мне полегчало… – Рат, а Рат… – Его хитрый прищур сулил много чего интересного, и не факт, что законного.

Впрочем, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы самогона гномьего и баб не требовало. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!

– Чего тебе, чудище? – вопросительно вскинул я бровь, прикидывая, стоит ли искать одного интересного поставщика или разбор полётов над гнездом коррупции и чистой воды надувательства честных драконов можно отложить на завтра.

– А давай напьёмся? Я тут одно местечко подходящее знаю!

И, глядя в эти честные глаза, я кристально ясно осознал одну простую истину, мигом позабыв и о нерадивых поставщиках, и об обнаглевших продавцах, и вообще о том, что я тут вроде как по делам осел. Сглазил я, ворона упырева! Даром что дракон! И чует мой хвост, одним формальным присутствием я от этого безумца не отделаюсь. Когда Эльрону Кейну что-то надо, он, как и добрая половина моих хвостатых собратьев, прёт к намеченному с завидным упрямством. Не стесняясь в средствах и способах достижения желаемого, руководствуясь практичным и циничным принципом «Вижу цель, не вижу препятствий». Так что, очнувшись в таверне за одним столом с обожаемым щизофреником и ещё одним несчастным, попавшим ему под руку, я даже не удивился. Только поинтересовался, деликатно кашлянув и скосив глаза под стол:

– Не сожрёт?

– Исключительно послюнявит, – скупо откликнулся наш третий собутыльник, не выражая абсолютно никаких эмоций. И даже не морщась от крепости знатного первача, добытого Кейном откуда-то из-под полы.

Как в нашу компанию затесался Арти’нар, я перестал гадать после третьей стопки. После пятой мне стало плевать даже на то, что где-то там, под крепким дубовым столом притаилась так откровенно «обожающая» меня химера, любимый питомец алого дракона. А когда на место второй бутылки пришла третья, я мир воспринимал уже исключительно фрагментарно, предпочитая сидеть подперев щёку кулаком. В отличие от моих компаньонов. Тех с какого-то невиданного интереса пробило на жаркий околонаучный спор. Который не перерос ещё в мордобой исключительно из-за наличия на столе полупустой ёмкости с горячительным напитком и нескольких тарелок с закуской.

– А я тебе говорю, она – демон! – Кейн ещё и кулаком приложился по бедной столешнице, пытаясь нависнуть над оппонентом и задавить его хотя бы зрительно.

Вот только координация его слегка подводила, да и пытаться напугать Арти’нара – идея, заранее обречённая на провал. Я втайне подозреваю, что, даже если ему будут отпиливать хвост, Арти останется невозмутим, сух и совершенно безразличен.

– Нет, – спокойно откликнулся алый, скрестив на груди руки. На бедного некроманта он глядел с лёгкой, едва различимой насмешкой.

Тем самым прибавляя тому азарта, повышая изобретательность и подкармливая и без того неистощимую фантазию. Любопытно, таверна-то выстоит или придётся разоряться на компенсацию?

– Да! – пыжился и стоял на своём Кейн.

А я размышлял над тем, выпить ещё или всё-таки дать организму надежду на протрезвление и отсутствие похмелья у моей многострадальной головы. Рык, успевший перебраться на скамейку и с удобством устроивший голову у меня на коленях, согласно всхрапнул и дрыгнул всеми лапами, оставив на несчастной скамье внушительные полосы от когтей, скользнувших в опасной близости от моей ноги. Нет, не любит меня это чудовище, определённо не любит!

– Нет. – Арт флегматично выпил ещё одну стопку самогона, стойко проигнорировав закуску и выводя и без того контуженного на всю голову дракона на новый виток возмущения.

А эта зараза велась, как первокурсница на аленький цветочек, с завидным рвением и постоянством!

– Да!

– Нет.

– Да!

– Нет…

– Ик… – Я кое-как свёл глаза в кучку и поинтересовался: – А в чём, собственно, это… дело-то?

Взглядами, которыми меня одарили, можно было в склеп замуровывать. Я аж грешным делом опять принялся припоминать, чего натворить успел, где попался и каким таким образом надо хвост повернуть, чтобы избежать сурового возмездия. Однако, вспомнив, с кем имею дело, снова икнул и пододвинул к себе полупустую бутыль самогона. А два отчаянных собутыльника вернулись к прерванному спору. Только тон понизили до прочувствованного шипения, от которого завсегдатаи таверны шугались как чёрт от ладана. И чему удивляться, что вскоре вокруг нашего укромного столика образовалось приличное свободное пространство? Тем более спорщики жестикулировали так, что только чудом ничего не сломали! И не спровоцировали массовую драку. Одно понять не могу: кого это они так старательно разбирают на составляющие-то? Да ещё без его ведома?

– Да что ты можешь понимать в генетике, ошибка природы?! – не выдержал Кейн, грохнув кулаком по столу.

Бутылка жалобно зазвенела, ей вторила моя несчастная голова. А обнаглевший шизофреник ещё и зашипел, как перегретый чайник, когда понял, что Арти’нара его