Бедняга Мереваль нахмурился, встревоженный моими вопросами.

– Я знаю этих людей, господин, – сказал он, хотя и не очень уверенно.

– Хорошо знаешь?

– Мы вместе служили господину Этельреду, но я знаю их не слишком хорошо.

– И эти пятеро служили Эрдвульфу? – закинул я удочку.

– Мы все ему служили. Как начальнику личной дружины Этельреда.

– Но эти пятеро были близки к нему, – бесстрастно заявил я, и Мереваль неохотно кивнул. – А Эрдвульф, вполне вероятно, вместе с Сигтригром.

– Сигтригр, господин?

– Человек, который привел пять или шесть сотен норманнов в Брунанбург.

– Эдвульф с… – начал он, но умолк и обернулся, воззрившись на главную улицу Сестера, будто ожидая увидеть на ней вторгшихся викингов.

– Эрдвульф, вероятно, с Сигтригром, – повторил я. – А Эрдвульф – предатель и изгнанник. И весьма возможно, сейчас направляется сюда. И придет он не один.

– Боже правый! – воскликнул Мереваль и перекрестился.

– Да, скажи спасибо своему Богу, – посоветовал я, потому что кровопролитие должно было вот-вот начаться и мы прибыли вовремя.

Глава одиннадцатая

Сигтригр пришел в полдень.

Мы знали, что он придет.

Знали, куда он ударит.

Мы уступали числом, но располагали высокими каменными стенами Сестера, а те стоили доброй тысячи человек. Сигтригр тоже это понимал, но, как все северяне, не питал любви к осадам. У него не было времени сбивать лестницы, не было инструментов, чтобы сделать подкоп под наши укрепления. Ему оставалось полагаться на отвагу своих воинов и на трюк, с помощью которого он собирался нас одурачить.

Вот только теперь мы знали про этот трюк.

Добро пожаловать в Сестер.

Солнце встало, но в главном доме, мрачном римском здании в самой середине Сестера, было темно. В главном очаге тлел огонь, дым клубами стелился под крышей, пока ему не удавалось найти дыру, прорубленную в черепичной кровле. По краям зала спасли люди, их храп громко раздавался в пустом пространстве. Тут стояли столы и скамьи, и кое-кто разлегся прямо на столешницах. Две служанки пекли на камнях очага овсяные лепешки, а третья таскала поленья для огня.

Во дворе были сложены громадные кучи древесины. Она предназначалась не на топливо и состояла из грубо ошкуренных дубовых и вязовых бревен. Я остановился взглянуть.

– Для частокола в Брунанбурге? – спросил я у Мереваля.

Тот кивнул.

– В Вирхелуме не осталось высокого леса, – пояснил он. – Приходится рубить деревья тут.

– Доставлять повозками собираетесь?

– Скорее всего, кораблем.

Бревна были здоровенные, каждое толщиной с хорошего толстяка и в два человеческих роста в высоту. По окружности земляного вала в Брунанбурге будет вырыта канава, куда поместят стволы, воткнув их верхней частью в грунт. Так древесина сохраняется дольше. Бревна поменьше пойдут на сооружение боевых площадок и ступеней. Мереваль обвел кучи хмурым взором:

– Она хочет, чтобы все было готово до Рождественского поста.

– Работы вам хватит!

Когда мы вошли в зал, люди зашевелились. Становилось светлее, пели петухи – самое время начинать новый день. Несколько минут спустя прибыл Осферт, зевая и почесываясь, и замер как вкопанный, глядя на меня.

– Господин!

– Добрался без приключений?

– Да, господин.

– А моя дочь?

– Все в порядке, господин. – Он оглядел меня с головы до ног. – Ты не корчишься!

– Боль прошла.

– Слава богу! – воскликнул Осферт, потом обнял меня. – Финан! Ситрик! Утред!

Его радость оказаться в родной дружине не знала предела, пока он не заметил Эдит. Глаза его расширились и вопросительно уставились на меня.

– С госпожой Эдит следует обращаться почтительно, – предупредил я.

– Разумеется, господин! – Осферта обидело предположение, что он мог бы обращаться непочтительно с женщиной. Тут Финан ему подмигнул, указал глазами на нее, потом на меня. – Разумеется, господин, – повторил Осферт, на этот раз более сдержанно.

– А Этельстан? – поинтересовался я.

– О, тоже здесь, господин.

Пламя разгорелось снова, я собрал своих людей, отвел в темный угол зала и укрылся там. Мереваль тем временем вызвал пятерых саксов, прибывших накануне. Те вошли улыбаясь. Народ пробуждался, отправлялся на поиски провизии и эля, и в доме собралась толпа. Большинство появлялось без оружия, но те пятеро были с мечами у пояса.

– Садитесь! – пригласил их Мереваль, махнув в сторону стола. – Вот эль, скоро принесут еду.

– Это люди моего брата, – прошептала мне на ухо Эдит.

– Ты только что обрекла их на смерть, – буркнул я в ответ.

– Знаю, – немного замявшись, призналась она.

– Как их зовут?

Женщина назвала имена, и я стал наблюдать за саксами. Все нервничали, хотя только один из пятерки не пытался скрыть этого. Этот был самый младший, почти мальчишка, он выглядел испуганным. Остальные говорили слишком громко и подшучивали друг над другом, один шлепнул по заднице служанку, подавшую им эль. Но я видел, что, вопреки напускной беспечности, взгляд у них настороженный. Старший, по имени Ханульф Эральсон, обвел глазами зал и посмотрел в темный угол, где мы наполовину скрывались среди теней и столов. И вероятно, решил, что мы еще спим.

– Мереваль, ожидаешь боя сегодня? – осведомился он.

– Думаю, скоро начнется.

– Дай бог, – искренне обрадовался Ханульф. – Потому как врагу никогда не проникнуть за эти стены.

– Господину Утреду удалось, – возразил Мереваль.

– Господину Утреду всегда везло как дьяволу, – кисло заметил Ханульф. – А дьявол своих не бросает. Есть новости о нем?

– О дьяволе?

– Об Утреде.

Я наставил Мереваля, что отвечать, если такой вопрос будет задан.

– Ходит молва, что господин Утред при смерти, – запечалился Мереваль, перекрестившись.

– Одним язычником меньше, – презрительно откликнулся Ханульф, потом помолчал, пока на стол ставили сыр и хлеб. Он потискал девчонку, которая принесла еду, и сказал ей что-то, отчего она залилась румянцем и убежала. Его товарищи захохотали, хотя у младшего вид стал еще более напуганный.

– Дьявол своих не бросает, да? – хмыкнул Финан.

– Поглядим, не оставит ли он своей заботой эту пятерку, – проворчал я.

Потом повернулся, так как в зал вошел Этельстан в сопровождении троих мальчиков и двух девочек, все не старше лет одиннадцати-двенадцати. Ребята смеялись и гонялись друг за дружкой, затем Этельстан заметил двух гончих у очага, плюхнулся на пол рядом с ними и стал гладить длинные спины и серые морды. Остальные дети последовали его примеру. Его неоспоримый статус вожака в этой маленькой шайке был очевиден. Он обладал даром вести за собой, и я не сомневался, что он не покинет его и во взрослые годы. Я наблюдал, как Этельстан стащил с камней очага две поджарившиеся овсяные лепешки и разделил их между собой, собаками и девочками.

– Значит, мы поможем тебе на стенах сегодня? – поинтересовался Ханульф.

– Ничего иного мы от вас и не ожидаем, – подтвердил Мереваль.

– Где они нападут?

– Хотел бы я знать.

– Быть может, на ворота? – предположил Ханульф.

– Скорее всего.

Беседа вызвала интерес. Большинство воинов Мереваля знали о моем присутствии в доме и получили строгий приказ молчать об этом. Многие попросту верили в то, что Ханульф искренне хочет помочь на стенах. У них создалось впечатление, что он и его спутники – всего лишь пятеро мерсийцев, волей судьбы прибывших на подмогу защитникам бурга.

– Как насчет сухопутных ворот? –