– Ему не стоит так к тебе обращаться, – заметил Апрат.

– Почему?

– Это был титул Дарклинга, и он неуместен для святой.

– Тогда как ему ко мне обращаться?

– Напрямую – никак.

Я вздохнула.

– В следующий раз, когда ему будет что сказать, я прикажу написать мне письмо.

Апрат поджал губы.

– Что-то ты сегодня беспокойная. Думаю, дополнительный час тишины архива пойдет тебе на пользу.

Говорил он с упреком, словно я капризный ребенок, засидевшийся допоздна, вместо того чтобы идти спать. Я заставила себя вспомнить об обещанной мне котельной и выдавила улыбку.

– Уверена, вы правы.

«Отвлечь, обезоружить и обезвредить».

Когда мы свернули к проходу, который вел к архиву, я оглянулась через плечо. Зоя опрокинула солдата на спину и закружила его, как черепаху, лениво вычерчивая рукой круги в воздухе. Руби что-то говорила Малу – улыбка широкая, лицо страстное. Но Мал смотрел на меня. В тусклом свете пещеры его глаза стали насыщенного голубого оттенка, цвета сердцевины огонька.

Я отвернулась и поспешила за Апратом, пытаясь усмирить свист в легких. Подумала об улыбке Руби, ее опаленной косе. Милая девушка. Нормальная девушка. Вот в ком нуждался Мал. Если он еще не увлекся кем-то новым, в конце концов это неминуемо произойдет. И однажды я стану достаточно хорошим человеком, чтобы пожелать ему всего наилучшего. Но не сегодня.

По пути в архив мы встретили Давида. Как обычно, выглядел он неопрятно – волосы торчали во все стороны, рукава испачканы в чернилах. В одной руке у него была чашка горячего чая, из кармана торчал кусочек поджаренного хлеба.

Его взгляд скользнул по Апрату и страже.

– Вы за мазью? – спросил он.

Губы Апрата слегка скривились. Мазью была смесь Давида для Жени. Помимо ее собственных усилий, бальзам помогал заживить худшие из шрамов, но раны от ничегой никогда не исцелялись полностью.

– Санкта-Алина пришла для утренних штудий, – торжественно заявил священник.

Давид дернулся, что отдаленно напоминало пожатие плечами, и юркнул в дверной проем.

– Но ты же потом придешь в котельную?

– Я пришлю за тобой стражу через два часа, – сказал Апрат. – Женя Сафина будет ждать тебя, – его глаза осмотрели мое изможденное лицо. – Проследи, чтобы она внимательнее исполняла свои обязанности.

Он отвесил низкий поклон и скрылся в туннеле. Я осмотрела помещение и шумно, разочарованно выдохнула. Архив мог бы стать моим излюбленным местом, с запахом чернил на бумаге и тихим поскрипыванием перьев. Но на деле он был логовом святых стражей – плохо освещаемый лабиринт из арок и колонн, вытесанных в белой скальной породе.

Когда Давид впервые увидел эти маленькие куполообразные ниши, которые частично обвалились, с выставленными в ряд древними книгами и манускриптами, страницы которых почернели от гнили, а корешки набухли от влаги, он единственный раз на моей памяти вспылил. В пещерах было так сыро, что через пол проступали лужи. «Вы не можете… не можете хранить тут записи Морозова! – чуть ли не взвизгнул он. – Это же болото!»

Теперь Давид коротал свои дни и большую часть ночей в архиве, изучая тексты Морозова, набрасывая теории и зарисовки в собственном журнале. Как и большинство гришей, он верил, что записи Морозова были уничтожены после создания Каньона. Но Дарклинг ни за что бы не лишил мир таких знаний. Он спрятал журналы, и хоть я так и не добилась четкого ответа от Апрата, но подозревала, что каким-то образом священник отыскал их в Малом дворце и выкрал, когда Дарклингу пришлось бежать из Равки.

Я опустилась на сиденье напротив Давида. Он притащил стул и стол в самую сухую из пещер и заполнил одну из полок запасным маслом для светильников, а также травами и смесями для бальзама Жени. Обычно он корпел над какой-то формулой или что-нибудь чинил, не отрываясь от своего занятия часами, но сегодня не находил себе места – суетился с чернилами, постоянно посматривал на карманные часы, которые выложил на стол.

Я вяло пролистывала один из журналов Морозова. От их вида уже тошнило – бесполезные, сбивающие с толку и, что важнее всего, незавершенные. Он описывал свои гипотезы касательно усилителей, охоту на оленя, двухгодичное путешествие на китобое в поисках морского хлыста, теории насчет жар-птицы, а затем… ничего. Либо какие-то записи отсутствовали, либо же Морозов оставил работу неоконченной.

Перспектива поисков и использования жар-птицы и без того была достаточно грандиозной. Но мысль о том, что ее может не существовать и мне придется снова сражаться с Дарклингом без нее? Думать об этом было слишком страшно, так что я просто отмахнулась от этих размышлений.

Я заставила себя переворачивать страницы. Единственным способом следить за временем были часы Давида. Не знаю, где он их откопал, как заставил работать и соответствовало ли время на них времени на поверхности, но я испепеляла циферблат взглядом и мысленно поторапливала минутную стрелку, чтобы шла быстрее.

Святые стражи приходили и уходили, погруженные в изучение каких-то текстов. Они должны были проливать свет на рукописи, изучать священные писания, но я сомневалась, что их основная работа заключалась в этом. Шпионская сеть Апрата раскинулась по всей Равке, и эти люди считали своим призванием поддерживать ее, расшифровывать послания, собирать информацию, выстраивать культ новой святой. Трудно не сравнивать их с моими солнечными солдатами, большинство из которых были молодыми и неграмотными, не ведающими древних таинств, которые охраняли эти мужчины.

Когда мне окончательно осточертели каракули Морозова, я поерзала на стуле, пытаясь размять затекшую спину. Затем достала старый сборник текстов, где в основном обсуждались молитвы, но в них также описывалась версия мученичества Санкт-Ильи.

В этой Илья представал каменщиком, а соседского мальчишку затоптала лошадь – это что-то новенькое. Обычно мальчика изрезало на кусочки плугом. Но история заканчивалась так же, как и все остальные: Илья вернул мальчонку с того света, и за его труды жители деревни бросили мужчину в реку, предварительно сковав железными цепями. В некоторых версиях утверждалось, что он не утонул, а выплыл в море. Другие клялись, что его тело всплыло через пару дней на дальнем берегу – прекрасно сохранившись и источая аромат роз. Я выучила их все наизусть, но ни в одной не было ни словечка о жар-птице или указаний, что Два Столба – подходящее место для начала поисков.

Все наши надежды на обнаружение жар-птицы опирались на старую иллюстрацию: Санкт-Илья в цепях, окруженный оленем, морским хлыстом и жар-птицей. Позади него виднелись горы, а еще дорога и арка. Арка давно разрушилась, но я думала, что эти руины можно найти в Двух Столбах, неподалеку от поселения, где родились мы с Малом. По крайней мере, я надеялась на это. Сегодня во мне было меньше уверенности,