Николай предложил мне руку.

– Ну, что бы это ни было, предашься отвращению позже. Наверху происходит нечто чудесное, и оно не может ждать.

Я взяла его под руку.

– А ты не из тех, кто любит приукрашивать, да, Ланцов?

– Это не приукрашивание, если оно соответствует действительности.

Мы только начали подниматься по лестнице, как сверху сбежал Мал. Его лицо сияло от радости, губы расплывались в широкой улыбке. От нее в моей груди словно взорвалась бомба. Эта улыбка принадлежала Малу, который, как я думала, исчез под шрамами войны.

Он заметил меня с Николаем, наши переплетенные руки. Уже через долю секунды его лицо окаменело. Мал поклонился и отошел в сторону, чтобы дать нам пройти.

– Не туда бежишь, – сказал Николай. – Ты все пропустишь.

– Я приду через минуту, – ответил Мал. Его голос казался таким равнодушно-любезным, что я засомневалась, не привиделась ли мне та улыбка.

Тем не менее, мне потребовались все силы, чтобы продолжить подниматься по ступенькам, чтобы и дальше держаться за руку Николая. «Презирай свое сердце», – сказала я себе. Сделай, что нужно.

Когда мы достигли вершины лестницы и вышли в Прялку, я лишилась дара речи. Все лампы потушили, комната была погружена во мрак, а повсюду вокруг нас падали звезды. Огненные всполохи расчерчивали окна светящимися линиями, падая каскадом за вершины гор.

– Метеоритный дождь, – сказал Николай, осторожно ведя меня по помещению. Люди разложили одеяла и подушки на подогреваемом полу и сидели группками или лежали на спине, наблюдая за ночным небом.

И тогда боль в моей груди усилилась до такой степени, что я чуть не согнулась пополам. Потому что это – то, что спешил показать мне Мал. Потому что выражение на его лице – открытое, нетерпеливое, счастливое – предназначалось мне. Потому что я всегда буду первым человеком, к которому он побежит, увидев что-то интересное, и я поступила бы так же. Святая, королева или самый могущественный гриш в мире – я всегда буду бежать к нему.

– Как красиво, – выдавила я.

– Я же тебе говорил, что у меня полно денег.

– Значит, ты теперь организовываешь небесные явления?

– В качестве подработки.

Мы остановились посреди зала и подняли глаза к стеклянному куполу.

– Я мог бы тебе пообещать, что заставлю забыть его, – предложил Николай.

– Не уверена, что это возможно.

– Ты же осознаешь, что забавляешься с моей гордостью?

– Твоя самонадеянность кажется вполне невредимой.

– Подумай об этом, – попросил он, ведя меня через толпу в тихий уголок возле западной террасы. – Я привык всегда находиться в центре внимания. Мне говорили, что я могу очаровать даже скаковую лошадь, да так, что она прямо на бегу отдаст мне все свои подковы. Но ты, похоже, невосприимчива к моим чарам.

Я рассмеялась.

– Николай, ты прекрасно знаешь, что нравишься мне.

– Ты так сдержанна в своих чувствах.

– Я тоже не слышала от тебя признаний в любви.

– А это бы помогло?

– Нет.

– Лесть? Цветы? Сто голов крупного рогатого скота?

Я пихнула его.

– Нет!

Я знала, что даже его приглашение на метеоритный дождь было не столько романтическим жестом, сколько показательным выступлением. В столовой никого не было, и мы заняли для себя этот небольшой уголок в Прялке, но Николай специально провел меня долгой дорогой через всю толпу. Он хотел, чтобы нас видели вместе: будущего короля и королеву Равки.

Принц прочистил горло.

– Алина, если мы каким-то чудом переживем следующие пару недель, я попрошу тебя стать моей женой.

Во рту пересохло. Я знала, что к этому все идет, но мне все равно было странно слышать от него эти слова.

– Даже если Мал захочет остаться, – продолжил Николай, – я переведу его в другой полк.

«Пожелай мне спокойной ночи. Вели мне уйти, Алина».

– Понимаю, – тихо ответила я.

– В самом деле? Я помню, что сам говорил тебе о браке без обязательств, но если… если у нас будет ребенок, я бы не хотел, чтобы ему пришлось выслушивать насмешки и грязные сплетни, – он заложил руки за спину. – Хватит с нас одного королевского бастарда.

Дети. От Николая.

– Знаешь, ты ведь не обязан этого делать, – ответила я. Не знаю, убеждала ли я его или саму себя. – Я могла бы руководить Второй армией, а ты – заполучить любую красавицу, какую пожелаешь.

– Шуханскую принцессу? Дочь керчийского банкира?

– Равкианскую дворянку или гриша, такого как Зоя.

– Зоя? У меня твердое правило никогда не соблазнять того, кто красивее меня.

Я рассмеялась.

– А вот сейчас было обидно!

– Алина, это союз, которого я хочу: объединенные Первая и Вторая армии. Что же касается всего остального, я всегда знал, что мой брак будет политическим. Я женюсь ради власти, а не по любви. Но нам может повезти. Со временем мы можем получить и то, и другое.

– Или же третий усилитель превратит меня в алчного диктатора, и тебе придется меня убить.

– Да, медовый месяц выйдет не из лучших.

Он взял меня за руку, обхватывая голое запястье своими пальцами. Я напряглась и осознала, что ждала притока уверенности, как от прикосновений Дарклинга, или разряда тока, как в ту ночь у Малого дворца, когда мы с Малом ссорились за баней. Но ничего не произошло. Кожа Николая была теплой, его хватка – нежной. Интересно, почувствую ли я когда-нибудь снова нечто столь же обыденное, или напряжение во мне будет продолжать скакать и потрескивать, ища, к чему подключиться, как молния ищет высокую точку.

– Ошейник, – сказал Николай. – Оковы. Зато мне не придется тратить деньги на украшения.

– У меня разорительное пристрастие к тиарам.

– Но голова-то одна.

– Пока что, – я глянула на свои руки. – Мне стоит предупредить тебя по результатам сегодняшней беседы с Багрой, что, если дела с усилителями пойдут наперекосяк, тебе понадобится нечто большее, чем обычное огнестрельное оружие, чтобы избавиться от меня.

– Например?

– Возможно, другая заклинательница Солнца.

«Все довольно просто. Подобное притягивает подобное».

– Уверен, у меня где-то завалялась запасная.

Я не могла сдержать улыбки.

– Видишь? – просиял он. – Если мы не умрем через месяц, то можем стать вполне счастливой парой.

– Прекрати, – осадила его я, по-прежнему улыбаясь.

– Что прекратить?

– Говорить нужные слова.

– Я попытаюсь отучить себя от этой привычки.

Его улыбка дрогнула. Николай осторожно убрал волосы с моего лица. Я замерла. Он опустил руку на то место, где ошейник соприкасался с изгибом шеи, и когда я не отпрянула, поднял ладонь к моей щеке.

Я не была уверена, что хотела этого.

– Ты говорил… ты говорил, что не будешь целовать меня, пока…

– Пока ты не начнешь думать обо мне, вместо того чтобы пытаться забыть его? – он придвинулся, свет от падающих звезд заиграл на его лице. Николай наклонился, давая мне время, чтобы отвернуться. Я чувствовала его дыхание, когда он произнес: – Обожаю, когда ты меня цитируешь.

Он мимолетно задел мои губы, затем еще раз. Это был не столько поцелуй, сколько обещание оного.

– Когда ты будешь готова, – сказал Николай. Затем крепко сжал мою руку, и мы продолжили вместе