«Таких, как мы, больше нет».
– Мне хотелось, чтобы он никогда не чувствовал себя так, как я в детстве, – сказала Багра. – Поэтому внушила, что ему нет равных, что ему предначертано ни перед кем не склонять голову. Мне хотелось, чтобы он был стойким, сильным. Я преподала ему тот же урок, что преподали мне родители: ни на кого не полагаться. Что любовь – хрупкая, мимолетная и ненадежная – ничто в сравнении с властью. Он был гениальным мальчиком. И слишком способным учеником.
Рука Багры метнулась в мою сторону. Женщина с поразительной точностью ухватила меня за запястье.
– Подави свой голод, Алина. Сделай то, чего не смогли Морозов и мой сын, и сдайся.
Мои щеки стали мокрыми от слез. Мне было больно за нее. Больно за ее сына. Но даже несмотря на это, я знала, каким будет мой ответ.
– Я не могу.
– Что в жизни бесконечно? – процитировала она.
Я хорошо знала эту строчку.
– Вселенная да человеческая жадность, – процитировала в ответ.
– Возможно, ты не переживешь жертву, которую потребует скверна. Однажды ты уже прочувствовала эту силу, и она чуть тебя не убила.
– Я должна попытаться.
Багра покачала головой.
– Глупая девчонка, – сказала она, но ее голос был полон грусти, словно она упрекала другую девочку из прошлого – потерянную, нежеланную, ведомую болью и страхом.
– Записи…
– Много лет спустя я вернулась в родную деревню, не зная, что там найду. Папиной мастерской давно не стало, но его журналы лежали на том же месте, спрятанные в нише в старом погребе. – Багра фыркнула с недоверием. – Над ним построили церковь.
Я запнулась, но потом сказала:
– Если Морозов выжил, что с ним стало?
– Полагаю, он покончил с собой. Так умирает большинство могущественных гришей.
Пораженная, я откинулась на спинку стула.
– Почему?
– Думаешь, у меня никогда не было таких мыслей? Или у моего сына не было? Люди, которые нам дороги, стареют. Дети умирают. Королевства возносятся и исчезают, а мы продолжаем жить дальше. Быть может, Морозов до сих пор ходит по земле, старее и злее даже меня. Или же он использовал свою силу на себе и покончил со всем этим. Все довольно просто. Подобное притягивает подобное. В ином же случае… – она снова разразилась этим сухим, хриплым хохотом. – Лучше предупреди своего принца. Если он действительно считает, что пуля остановит гриша с тремя усилителями, то он сильно ошибается.
Меня передернуло. Хватит ли мне храбрости покончить с собственной жизнью, если до этого дойдет? Собрав все усилители, я смогу разрушить Каньон, но в то же время смогу сотворить на его месте кое-что похуже. А столкнувшись с Дарклингом лицом к лицу… даже если я осмелюсь использовать скверну и создам армию света, хватит ли этого, чтобы убить его?
– Багра, – настороженно начала я, – что потребуется, чтобы убить гриша с таким могуществом?
Женщина похлопала по голой коже моего запястья, пустующего места, где в течение считаных дней мог появиться усилитель.
– Маленькая святая, – прошептала она. – Маленькая мученица. Думаю, скоро мы это узнаем.
* * *Остаток дня я придумывала, как обратиться за помощью к Апрату. Послание будет оставлено под алтарем церкви Санкт-Лукина в Верности и, как я надеялась, попадет в Белый собор посредством сети верующих. Мы использовали шифр, который Толя с Тамарой узнали от солнечных солдат, так что, если послание попадет в руки Дарклинга, он не поймет, что всего через две недели мы с Малом будем ждать войска Апрата в Карьеве. Столица скачек пустовала после окончания летнего сезона, и при этом располагалась близко к южной границе. Вне зависимости от того, найдем мы жар-птицу или нет, мы сможем двинуть нашу армию на север под прикрытием Каньона и встретиться с войсками Николая к югу от Крибирска.
У меня были два совершенно разных набора багажа. Один – обычный солдатский рюкзак, который отнесут на борт «Выпи». В нем штаны из грубой пряжи, защитного цвета форма, устойчивая к промоканию, тяжелые ботинки, немного монет для взяток или мелких расходов, которые могут понадобиться, чтобы добраться до Двух Столбов, меховая шапка и шарф, чтобы прикрыть ошейник Морозова. Второй набор багажа загрузили на «Зимородок» – набор из трех одинаковых сундуков, украшенных моими золотыми лучами и наполненных шелками и мехом.
Когда наступил вечер, я спустилась на этаж с котлами, чтобы попрощаться с Багрой и Мишей. После ее мрачных предупреждений меня ничуть не удивило, что Багра насупилась и просто махнула мне. Но на самом деле я пришла к Мише. Я заверила его, что нашла кое-кого, кто продолжит с ним занятия в наше отсутствие, и вручила одну из брошек с золотым солнцем, которую носили мои личные стражи. Мал не сможет надевать ее на юге, а радость на лице Миши стоила всех насмешек Багры.
На обратной дороге я никуда не торопилась, бредя по темным коридорам. Здесь было тихо, а с тех пор, как Багра поведала мне свою историю, у меня совсем не было времени ее обдумать. Понятное дело, история подразумевалась как поучительная, но мои мысли все равно неминуемо возвращались к маленькой девочке, которую кинули в реку с Ильей Морозовым. Багра считала, что сестра умерла, ведь та была отказницей… но что, если ее сила просто не успела проявиться? Все-таки она тоже была ребенком Морозова. Что, если ее дар был таким же уникальным, как у Багры? Если она выжила, отец мог взять ее с собой на охоту за жар-птицей. Возможно, она жила неподалеку от Сикурзоя, и ее сила передавалась из поколения в поколение на протяжении сотен лет. И в конце концов проявилась во мне.
Я понимала, что это всего лишь предположение. Жутко самонадеянное. И все же, если я найду жар-птицу неподалеку от Двух Столбов, так близко к месту моего рождения, может ли это быть совпадением?
Я резко остановилась. Если Морозов мой предок, это значит, что мы с Дарклингом родственники. А это значит, что я чуть не… от этой мысли меня всю передернуло. Неважно, сколько лет и поколений могло пройти, мне все равно захотелось принять ванну с кипящей водой.
Мои размышления прервал Николай, шедший навстречу по коридору.
– Ты должна кое-что увидеть, – сказал он.
– Все в порядке?
– На самом деле все просто превосходно, – он присмотрелся ко мне. – Что с тобой сделала эта карга? Выглядишь так, будто съела особо склизкого жука.
Или же поцеловалась и не только
