– Все, что осталось, – повторил Николай.
– Один целитель захотел остаться под землей. – Выдержав небольшою паузу, я осведомилась: – Как ты нас нашел?
– Я не искал, если честно. Ополченцы грабят на наших контрабандистских маршрутах. Мы не могли позволить себе потерять еще одну партию, так что я решил разобраться с Лученко. Потом мы заметили Тамару на площади, а когда догадались, что лагерь, на который они напали, твой, я подумал, почему бы не заполучить и девушку…
– И пушки?
Принц лучезарно улыбнулся.
– Именно так.
– Слава святым, нам хватило прозорливости попасть в плен.
– Очень дальновидно с твоей стороны. Я в восхищении.
– Как король с королевой?
Николай фыркнул.
– Хорошо. Скучают. Им почти нечем заняться, – он поправил рукава мундира. – Смерть Василия далась им нелегко.
– Мне жаль, – сказала я. Откровенно говоря, я не особо задумывалась о старшем брате Николая.
– Он сам виноват, но, как ни странно, приходится признать, что мне тоже жаль.
– Я должна знать… ты вывел Багру?
– С большими трудностями и безо всякой благодарности. Тебе стоило предупредить меня насчет нее.
– Она просто сокровище, не так ли?
– Да, примерно как чума. – Он дотронулся рукой до пряди моих белых волос. – Смелое решение.
Я смущенно заправила выбившиеся волосы за ухо.
– Под землей так модно.
– Неужели?
– Это случилось во время битвы. Я надеялась, что цвет вернется со временем, но, похоже, они останутся такими навсегда.
– Мой кузен Людовик проснулся с седой прядью после того, как чуть не погиб в горящем доме. Утверждал, что дамы находят это очень привлекательным. Правда, он также заявлял, что пожар учинили призраки, так что кто знает.
– Бедный кузен Людовик.
Николай прислонился спиной к перилам и взглянул на воздушный шар, закрепленный над нами. Поначалу я предположила, что он из брезента, но теперь подумала, что это может быть шелк, покрытый резиной.
– Алина… – начал он. Мне было так непривычно видеть Николая смущенным, что ушло несколько секунд, пока я поняла, что он пытается подобрать слова. – Алина, в ту ночь, когда напали на дворец, я возвращался за вами.
Вот что его беспокоило? Мысль, что я считаю, будто он меня бросил?
– Я никогда в тебе не сомневалась. Что ты тогда увидел?
– Когда я прилетел, большая часть территории была окутана тьмой. В нескольких местах начался пожар. Я увидел разбитые тарелки Давида на крыше и на газоне Малого дворца. Часовню в руинах. Среди камней ползали ничегои. Я думал, что у нас будут проблемы, но они не обратили на «Зимородок» никакого внимания.
Неудивительно, ведь их хозяин был погребен и умирал под грудой каменных обломков.
– Я надеялся, что каким-то образом нам удастся достать тело Василия, – продолжил принц. – Но тщетно. Весь дворец был захвачен. Что произошло?
– Ничегои напали на Малый дворец. К тому времени, как я пришла туда, одна из тарелок была уже сброшена, – я впилась ногтями в перила корабля, оставляя отметины в виде полумесяцев. – У нас не было ни единого шанса. – Мне не хотелось вспоминать главный зал, залитый кровью, тела, распластанные на крыше, полу, лестнице – искалеченные груды синего, красного и фиолетового.
– А Дарклинг?
– Я пыталась его убить.
– А кто не пытался.
– Убив себя.
– Ясно.
– И обрушила часовню.
– Ты…
– Ну, формально это сделали ничегои, но по моему приказу.
– Ты можешь ими командовать?
Я уже видела, как он просчитывает возможное превосходство. Стратег до мозга костей.
– Не слишком-то радуйся, – предупредила я. – Для этого мне пришлось создать собственных ничегой. И поддерживать непосредственный контакт с Дарклингом.
– О, – угрюмо произнес Николай. – Но когда ты найдешь жар-птицу…?
– Не знаю, – призналась я, – но… – я запнулась. Я никогда не произносила эти слова вслух. Среди гришей это бы рассматривалось как ересь. Тем не менее, мне хотелось их сказать, хотелось, чтобы Николай их услышал. Я надеялась, что он поймет, какое это даст нам преимущество, даже если не уловит голод, руководивший моими действиями. – Мне кажется, я смогу построить собственную армию.
– Солдат света?
– Таков план.
Николай наблюдал за мной. Я видела, что он тщательно подбирает слова.
– Однажды ты мне сказала, что скверна отличается от Малой науки, и за нее нужно платить высокую цену. – Я кивнула. – Насколько высокую, Алина?
Я подумала о девочке в съехавших очках, чье тело было раздавлено зеркальной тарелкой, об обезображенном трупе Марии на руках Сергея, о Жене, прятавшей лицо под платком. Подумала о церковных стенах, где, словно на листах окровавленного пергамента, перечислялись имена погибших. Но мной управлял не только праведный гнев, а еще и жажда заполучить жар-птицу – сдерживаемая до поры до времени, но неугасимая.
– Неважно, – твердо ответила я. – Я ее заплачу.
Николай обдумал мои слова и сказал:
– Отлично.
– И что, это все? Никаких мудрых изречений? Зловещих предупреждений?
– Ради всех святых, Алина! Надеюсь, ты не ждешь, что я стану твоим голосом разума. Я придерживаюсь строгой диеты из опрометчивого энтузиазма и чистосердечного раскаяния, – он выдержал паузу, улыбка сошла с его губ. – Но мне искренне жаль, что ты потеряла своих солдат и что я не сделал чего-то большего в ту ночь.
Под нами начинались белые просторы Вечного Мороза, а вдалеке виднелись очертания гор.
– Что ты мог сделать, Николай? Все бы просто закончилось твоей смертью. И вероятность такого исхода все еще велика. – Слова были жестокими, но правдивыми. Против теневых солдат Дарклинга все – вне зависимости от своей гениальности и предприимчивости – были почти бессильны.
– Кто знает, – ответил Николай. – Я без дела не сидел. Возможно, у меня еще припасена пара сюрпризов для Дарклинга.
– Умоляю, скажи, что планируешь переодеться в волькру и выпрыгнуть из торта.
– Ну вот, ты испортила весь сюрприз! – он оттолкнулся от перил. – Мне нужно направить нас к границе.
– К границе?
– Мы держим курс на Фьерду.
– О, прекрасно. Вражеская территория. А я только начала расслабляться.
– Это мое небо, – подмигнул Николай, после чего вальяжно пошел по палубе, насвистывая знакомую фальшивую мелодию.
Я скучала по нему. По его болтовне. По тому, как он справлялся с неприятностями. По тому, как он приносил с собой надежду, куда бы ни шел. Впервые за долгие месяцы я почувствовала, как узел в моей груди ослабевает.
Я думала, что, миновав границу, мы полетим к побережью или даже в Западную Равку, но вскоре мы держали курс к горному хребту, который я приметила ранее. Из своего картографического прошлого я знала, что эти горы – самые северные вершины Сикурзоя, хребет тянулся вдоль большей части восточной и южной границ Равки. Фьерданцы называли их Эльбьен – Локти – хотя, чем ближе мы подлетали, тем непонятней становился их выбор слова. Это были огромные заснеженные вершины из белого
