Наутро Алида обнаружила букетик васильков на крыльце, и у нее не было никаких сомнений насчет того, кто мог его оставить. Пронзительно-синие васильки, подаренные в знак благодарности пятнадцатилетним конюхом с черными глазами, пробудили в сердечке Алиды такой сладкий восторг, что она потом попыталась изобразить эти цветы на чашке.

Получилось на удивление неплохо, и эта чашка до сих пор оставалась у Алиды самой любимой, потому что напоминала о букете от Ханера.

Но сейчас она почему-то все чаще ассоциировала этот рисунок с цветом глаз Ричмольда и искренне удивлялась такой перемене.

Первая ночь на шхуне «Волчья пасть» далась Алиде тяжело. Она, не снимая пальто и шарфа, устроилась на узкой кровати, отвернувшись лицом к стене. На Ханера она старалась не смотреть, чтобы он ненароком не узнал ее. А ночью ей открылась жуткая правда о предмете воздыхания: конюх храпел так раскатисто, что стены каюты дрожали. И даже шарф, намотанный так высоко, что закрывал уши, не спасал от шума. Судно стремительно бороздило простор Большой Воды, раскачиваясь на волнах, то поднимаясь вверх, то ухая вниз. Алида содрогалась от страха каждый раз, когда особенно мощная волна сажала шхуну верхом на свою горбатую спину, а потом, выждав пару мгновений, спускала вниз.

Кое-как Алида задремала в объятиях докучливой качки и храпа Ханера. Мурмяуз свернулся у нее в ногах. Кажется, конюх не узнал кота, и это, несомненно, было Алиде на руку. Она проснулась с первыми лучами солнца, пробивающимися через пыльный иллюминатор. Ханер еще спал на соседней койке, беззащитный и взъерошенный, и Алида постояла немного, любуясь им, стараясь не дышать, чтобы не разбудить. В любой другой день она многое отдала бы за возможность путешествовать с ним в одной каюте. Может, это и есть то, за что она могла бы отдать часть души Вольфзунду?.. Но сейчас им с Мурмяузом желательно как можно реже попадаться на глаза команде. Они доплывут до Птичьих Земель, а потом пойдут в одиночку искать бабушку. Правда, где именно ее искать, она еще не придумала. Да и с чего Пристенсен взял, что наставники там? Но это был лучший вариант из имеющихся. Не бездельничать же в городе!

Алида осторожно вышла из каюты на напоенный сыростью воздух. Багряные паруса натянулись на ветру, как выпуклые лепестки шиповника. Во все стороны от шхуны растянулось серое полотно беспокойных волн с белыми гребешками пены. Алида никогда не видела, чтобы вода простиралась настолько далеко, и ей вдруг подумалось: а что, если Большая Вода бесконечна? Что, если они, закружившись на волнах, сбились с пути и плывут куда-нибудь, где земная поверхность обрывается водопадом, который спускается прямо в бездну Вселенной?

– Эй, парень, это ты травник? – Незнакомый голос разбил сонную утреннюю тишину, нарушаемую до этого лишь скрипом мачт да вздохами волн.

Алида быстро проверила, на месте ли шарф и не выглядывают ли пряди длинных волос, и, убедившись, что всё в порядке, обернулась.

Говорил бедно одетый матрос с невыразительным рябым лицом. Алида кивнула ему и, чуть расставив руки в стороны, чтобы держать равновесие на качающейся палубе, двинулась к нему.

– Странный ты парень, Али, – сказал рябой, разглядывая ее с головы до ног. Алида удивилась, что за день пути ее имя приобрело загадочный иноземный колорит. – У Липучки глаз слезится, может, посмотришь? Я тебе кое-чем заплачу.

Алида снова кивнула. В конце концов, ее взяли ради того, чтобы она исполняла обязанности лекаря на судне. Жаль, конечно, что она не может расспросить, кто такой Липучка и что приключилось с его глазом. Матрос улыбнулся и повлек Алиду куда-то в сторону носа шхуны, за кают-компанию. Команда потихоньку просыпалась, наполняя воздух над судном смешками и разговорами. С камбуза послышалось громыхание посуды.

Алида не поверила своим глазам. Среди бочек с кислой капустой стояло животное, отдаленно напоминающее пони, с длинной коричневой шерстью и вытянутой шеей и неспешно пожевывало сено. Правый глаз животного действительно слезился.

– Это Липучка. Он альпака, – пояснил матрос. – А я, кстати, Дрей. Я хочу подыскать ему невесту в Птичьих Землях. Мне тут по секрету сказали, что у древунов прекрасные поголовья альпак. А с таким глазом, боюсь, шансов сосватать Липучку немного.

Алида приблизилась к альпаке и внимательно присмотрелась к его глазу. Оказалось, к ресницам животного пристала сухая травинка, царапая роговицу. Она ласково погладила животное и ловко убрала травинку своими тонкими пальцами. Липучка благодарно лизнул Алиду в переносицу – едва ли не единственный кусочек лица, не закрытый шарфом. Алида хихикнула и спохватилась, что смех может ее выдать.

– Ох, какой ты ловкий! – присвистнул Дрей. – И Липучке нравишься. Слушай, Али, вы уморно смотритесь вместе. Жалко, сфотографировать нечем. Но могу зарисовать. Стой рядом с Липучкой.

Алида слышала, что в столице появились чудесные аппараты, которые могут запечатлеть мгновение. Человек пролезал под шторку, прикрепленную к коробке, потом что-то колдовал внутри, и на специальной пленке оставалось изображение того, кто или что стояло напротив коробки. Кажется, это и называлось «сфотографировать».

Дрей быстро водил угольком по бумаге, смотря то на Алиду с Липучкой, то на листок. Спустя пару минут он с широкой улыбкой протянул его девушке, и Алиде пришлось зажать ладонью рот, спрятанный шарфом, чтобы не рассмеяться в голос.

На листке была изображена обаятельная альпака, а рядом с ней – смешное, замотанное в шарф и безразмерное пальто человеческое существо с большими глазами. Она и не задумывалась до этого момента, насколько уморительно выглядит. Не зная, как еще выразить свою благодарность, она обняла рябого. Дрей слегка смутился, а потом полез копаться в мешке, который стоял рядом с ногами Липучки.

– Вот, Али, возьми за помощь. В знак нашей с Липучкой признательности. Это смородиновый сидр. Моя матушка готовила. – И Дрей протянул Алиде бутылку, завернутую в серую бумагу.

Алида сначала поколебалась, но потом приняла подарок. Может быть, ей еще придется с помощью сидра налаживать с кем-нибудь отношения в Птичьих Землях. Ну, или сама выпьет, если совсем не останется надежды отыскать бабушку.

Спрятавшись в дальнем углу судовой столовой, она подкрепилась гречневой кашей с кусочком масла. И очень вовремя: едва Алида вновь натянула шарф до глаз, как в кают-компанию вошли капитан Пристенсен, Ханер и еще трое незнакомых мужчин. Капитан, заметив Алиду, уверенным шагом подошел к ее столу и присел рядом.

– Пора за работу, Алид. В третьей каюте мы разместили Корнитуса. Старик раньше водил дружбу с Магистрами и научился у них кое-каким фокусам, которые помогут нам в поисках. Но язвы на ногах сильно ему досаждают. Он не сотворит волшебство, если будет страдать от боли. Помоги ему, травник.

Алида вгляделась в серые глаза капитана, которому было чуть больше сорока