Сумка била ее по бедру, мешая спускаться. Мурмяуз больно впился когтями в плечи и испуганно ворчал, глядя расширенными от ужаса глазами в мглистую бездну, расстилающуюся впереди. Ричмольд тащился позади, то и дело изрыгая тихие проклятия, и Алида не хотела представлять, что будет, если он запутается в своих длинных ногах и завалится ей на спину.
– Надо отдохнуть, – крикнул Ричмольд спустя пару десятков минут, и его голос, подхваченный ветром, унесся куда-то в сторону.
– Не очень-то удобное место для привала, – возразила Алида. – Как-нибудь уж постарайся не свалиться. Я чувствую, осталось немного.
Она соврала, ведь и понятия не имела, сколько еще будет длиться эта лестница, и ноги ее уже тоже начало сводить, а руки озябли и покраснели от яростного ветра. «Кто знает, может, Вольфзунд заколдовал спуск, чтобы он никогда не кончался? Чтобы мы обессилели и разбились, и тогда он спокойно заберет страницы». Почему-то Алиде стало стыдно, когда она представила, как ругалась бы бабушка, узнав, что она так и не отдала страницу Главе Магистрата, и стыд придал ей сил. Она зашагала увереннее, вспоминая глупый детский стишок про птичку-синичку:
– Чик-чирик, – сказал старик,Птичек подзывая.– Сколько лет, сколько зимВы ко мне летали.Вот синичка из кустовСмотрит черным глазом.– Ну привет, мой друг старик,Угости нас салом…Сильный толчок обрушился на ее спину, и с отчаянным воплем Алида полетела вниз, выставив вперед ладони, обдирая кожу на руках и коленках о каменные щербатые ступени. Каким-то чудом ей удалось изловчиться и закрыть голову руками, и теперь она просто катилась кубарем, отсчитывая ребрами ступени, переставая понимать, где верх, а где низ, и предоставив Первому Волшебнику позаботиться о ее судьбе.
Казалось, спуск длился целую вечность. Наконец Алида рухнула на землю, удивляясь, что еще может что-то чувствовать и о чем-то думать. В следующее мгновение на нее рухнуло что-то большое и тяжелое.
– Я ужасно извиняюсь, – простонал Ричмольд и откатился в сторону.
– Нас спасло мое природное везение, – отплевываясь от песка, забившегося в рот и ноздри, пробормотала Алида. – Мы знакомы совсем недолго, но ты меня, кажется, бесишь.
Она поднялась на ноги, ощупывая свои ребра и руки. Тело отзывалось глухой болью от ушибов и ссадин, но серьезных повреждений Алида у себя не обнаружила. Мурмяуз, как и положено коту, благополучно приземлился на четыре лапы и вылизывал растрепавшуюся от падения шерсть.
– Я же говорил, что надо отдохнуть, – оправдывался юноша и болезненно сморщился, пощупав свой правый бок. – Вот теперь, кажется, ребро сломано…
– Ладно, сейчас посмотрю, – смягчилась Алида. – Расстегивай рубашку.
Бледная веснушчатая кожа на боку Ричмольда начала покрываться орнаментом из синяков и кровоподтеков. Алида умело пробежалась пальцами по каждому ребру, как музыкант по клавишам странного черного ящика на ножках, который она видела на картинке в книжке.
– Обычные ушибы. Жить будешь, – заключила она и достала веточку шабрета из сумки. – Протри листьями синяки, и болеть почти перестанет.
Алида замолчала, вглядываясь вдаль, и ее сердце замерло в груди холодным булыжником. Теперь ей стало понятно, почему Вольфзунд так легко отпустил их. Если у них и был шанс добраться в город живыми, то самый ничтожный.
Впереди раскинулась отнюдь не равнина, как ей сначала показалось. Огромное болото с чернеющими глазами топких луж и скелетами мертвых деревьев звало путников в свои смертоносные объятия, под покров ядовитой духоты смрадного тумана. То ли от пасмурной погоды, то ли от обволакивающего землю тумана на болоте царил мглистый сумрак, будто здесь не существовало дня и ночи, а постоянно царствовали унылые сумерки.
– Рич, пойдем обратно и попросим у него пару летающих лошадей, – страдальчески произнесла Алида. – Я не пойду через болото!
– Ну, даже не знаю, что лучше. – Ричмольд красноречиво взглянул на ступени, уходящие далеко ввысь.
Он подошел к тоненькому сухому стволу осины и потянул на себя. Мертвые корни с легкостью вышли из земли, влажно чавкнув грязью. Ричмольд обломил верхнюю и нижнюю части ствола, и теперь у него в руках была длинная и крепкая палка.
– Надо же прощупывать дорогу, – ответил он на вопросительный взгляд Алиды. – Я пойду впереди, а ты ступай за мной.
– Заглаживаешь вину за падение? – спросила Алида, все еще отряхивая платье от грязи. – Что ж, это очень мило.
Ричмольд слегка смутился, но уверенно пошел вперед, прощупывая болото палкой.
– Хорошо бы найти моего папу, он всегда знает, как поступить, – сказала Алида. – Он такой добрый и большой… а твои родители тоже живут в городе?
– Моим родителем был Герт, астроном, – сухо ответил Ричмольд. – Когда мне было два года, он выменял меня у цыганки на мешок фасоли. Сразу понял: не может быть у смуглой женщины такого бледного ребенка. А она и рада была, потому что остальные прохожие даже потертого медяка не подавали. Плохо ей было со мной побираться, я даже не ревел.
– Ох, – сказала Алида, попытавшись вложить в этот вздох все свое сочувствие.
Она и не задумывалась, что Ричмольду может быть хуже, чем ей самой. У нее были родители, хоть она и не жила с ними, а ученик астронома, получается, остался совсем один. К тому же, подумала Алида, с его патологическим неверием в чудеса ему должно было чрезвычайно трудно принять тот факт, что астроном все-таки превратился в козодоя. Может быть, Ричмольду было бы даже легче, если бы наставник прозаично погиб при крушении башни. Странно, но она не подозревала о существовании астрономической башни в их лесу. А может, просто редко смотрела вверх, когда собирала травы для бабушкиных снадобий?
Нога Алиды со всплеском соскользнула в топь. Она поморщилась: башмак астронома теперь был покрыт толстым слоем темно-коричневой грязи.
– Вы постоянно жили в башне? Как два затворника? – спросила она, стараясь успевать за быстрыми шагами Ричмольда. Мурмяуз посапывал в сумке, свернувшись клубком, и пойманная ночью звезда мягко подсвечивала его пушистые бока.
– Иногда выбирались в Биунум по другой дороге. От нашей башни к главному тракту вела тропа, а там ловили попутную телегу. Герт сдавал в Библиотеку дневники с наблюдениями, а за это ему давали несколько монет. Он в основном книги на них покупал, ну и еду для нас. А кроме книг мне друзей и не надо было. Никогда не умел знакомства заводить. – Ричмольд глухо хмыкнул. – Однажды приехали в город, мне лет восемь было. Герт мне говорит: «Поиграй, Ричик, с детишками в мяч, пока я делами займусь». Ну, я встал в сторонке и смотрю, как ребятня мяч пинает. Задумался и не заметил, как мяч от стены отскочил и мне в лицо летит. Нос перебил, а я еще и упал на мостовую, синяк был огромный на всю…
