– Короче, есть патроны. Есть прицелы – казанские, там примитивно делают, но делают. И Новосиб жив, к нам с Сибири приходят караваны. По Сибири намного меньше шибануло, чем по центральной части, там очень многие выжили. К тому же зимы там такие, что твари не выдерживают. Есть и много других ништяков. И вопрос только в том, кому это надо и чем кто за это готов платить.
Молчание. Потом барыга сказал:
– Допустим, нам надо.
– Сколько?
Молчание. Потом заговорил Потап:
– Так и сказать трудно. У тебя какие есть?
– Пятерка, семерка, пулеметные. «ПМ» и девятка.
– А НАТО?
– Не сразу, но организовать можно.
– Даже так…
* * *– Ты к кому-то с этим обращался?
Я пожал плечами.
– Я реально спрашиваю. Просто если обращался – удивительно, как тебя не завалили еще.
– За что?
Потап цокнул языком.
– Патроны – это политика. Вот, смотри…
Он достал пистолет и показал мне.
– «ТТ»? Ну и чо?
– «ТТ», да не совсем «ТТ». Его турки делают, это турецкий. Заметил – у многих в городе натовские стволы?
– Допустим.
– Турки сюда поставляют стволы, а вот патронов дают мало и продают их дорого. А ваших патронов нет совсем, потому что как война у нас началась, так поставки гавкнули попой. Потому мы можем самообороняться, ну и немного с соседями разбираться, но на большое что-то патронов не хватит.
– А большое – это…
– Турки грабят все побережье. С ними все кавказеры, начиная от грузин и кончая чехами. Забирают все, людей тупо угоняют в рабство. Одесса, Николаев – всех, кто выжил, в рабство угнали. Как только там нечего будет грабить, они пойдут дальше. Догадайся, куда…
Весело…
Только я не понял – ты это мне жалуешься, что ли?
А какого ж бена ты, кадровый, похоже, военный, смотрел, как кодла уродов тупо скакала на майдане и орала, что они хотят кружевные трусы и в ЕС? Какого бена ты, кадровый военный, смотрел, как орда чиновников пилит, откатывает, деребанит страну, при этом плюет народу в лицо и ржет при этом? Какого бена ты, кадровый военный, пошел войной на Донбасс, когда у тебя за спиной пилили страну по кускам?
Какого бена ты, кадровый военный, не вмешался и не навел порядок?
А вот теперь, когда всему, от буквы А и до буквы Я, пипец пришел, вот тогда и выясняется, кто чего стоит и правильных ли ты друзей себе завел. Где ваш ЕС, в который вы так рвались, аж трусы по дороге слетели? А Америка где – на авианосцах вас приплыла спасать? Разломали и растащили страну, не нравилась она вам. Год за годом срались, на скольких языках разговаривать, на одном или на двух? В Украине или на Украине?
Так вот, рабовладельцу – все это пофиг. Он будет разговаривать с тобой на таком языке, который ты поймешь. Точнее, отдавать команды. А ты будешь пахать за миску похлебки и подстилку из соломы в грязном турецком сарае. С семнадцатого века такого не было – довели опять. И теперь мне, человеку левому, москалю, об этом говорите – патронов вам, бляха-муха, надо. Дешевки…
Ешьте, кум, что сами сварили.
Но вслух я сказал другое:
– Мне до турок дела нет. Вопрос – через кого толкать и чем платить?
– Толкать – через меня, – сказал Потап.
– А платить?
– Дурью возьмешь? – сказал барыга.
– Как вариант. Но качество должно быть хорошим. И цена – опт. И не только дурью, надо будет о другом договариваться. Дурь – это только мне. И качество, качество…
– Цену сделаем. А качество – лучше не придумаешь. Турки завозят, чистый снег…
Я кивнул.
– Предварительно – состоялось. Вот теперь и пожрать можно…
Пожрали. Потом, когда попрощались за руку с Потапом, я задал вопрос:
– Еще одна тема. Я так понимаю, у вас тут белые есть? Церковники.
– И? – Барыга выжидающе уставился на меня.
– Говорят, у них можно скинуться с гарантией.
Барыга скривился, как от зубной боли.
– Плотно сидишь?
– Да не сказать.
– Давно?
– Да после ранения кололи. Потом прекратить не смог.
Барыга выругался.
– Ладно. Короче, как брату. Тема эта есть. Они в психушке сидят, ну, знаешь?
Я кивнул:
– Слышал.
– Скинуть они и правда могут. Но как – не знает никто. После них – бывает, люди совсем умом трогаются.
– Мне хоть как. Если узнают – мне пипец, и делу нашему – пипец. Сведешь?
Барыга сплюнул:
– Сведу.
Подвезли меня обратно до моей машины – еще не хватало, чтобы до больнички везли. Если кто и следил – пусть выводы делают.
В ночь фейерверк устроили, я в два часа «прокинулся» – шмаляли где-то в центре, по-взрослому, с граников. А говорят, патронов у них нет.
Козлы…
На следующий день подъехал бычок, тот самый с дробовиком, который на базаре был. Снизу позвонили – я спустился – стоит.
– Это… Юрий Дмитриевич…
И осекся. Времена сейчас невежливые. А как сказать, он не знает. Вызывает? А кто он мне такой, чтобы вызывать? Просит – от своего шефа по башке получишь, за то, что авторитет роняешь. И так и так плохо.
– Приглашает подъехать.
– Сейчас?
– Да.
Я посмотрел на часы – как будто у меня дел невпроворот.
– Давай, я за тобой.
Когда ехали – не знаю, специально или нет, – проехали мимо того места, где ночью шмаляли. Увиденное впечатляло – по-взрослому пацаны пострелялись. Обгорелые машины спихнуты к обочине, по одной явно из «Мухи» отработали.
Норм…
В Одинковке – барыга, которого Юрий Дмитриевич… правильно звали – был на ногах. Уставился на меня, а я на него – не просекая тему.
– Ночью слышал?
– Стреляли.
– Потапа…
О как…
– Кто?
Барыга невесело усмехнулся:
– Я думал, ты.
– О как. А сейчас?
– Был бы ты, не приехал бы. Ты кому-то говорил о вчерашней нашей теме?
– Я не первый день живу.
– Твари…
Мне даже жаль его стало – хотя и барыга. Да и не рассчитывали мы на такое.
– Кто его?
– Турки, кто же еще.
– За что?
– А ты не въехал? Турки здесь работают по тем, кто им опасен или может стать опасен. Пока ты сопишь в две дырочки, ты им не интересен. Но только поднялся выше других или начал лишнее говорить – тут тебя и накроют.
Я постоял какое-то время, потом присел за стол.
– Я чо-то не понял. Турки, что ли, тут мазу держат?
– Турки мазу не держат. Турки нас жрать готовятся. А пока поддерживают в пригодном для жранья состоянии… знаешь, как в холодильнике. Чтобы и полакомиться было чем, но чтобы зубы не вырастали.
– То есть тема пока на стоп?
– Пока на стоп, надо разобраться.
Барыга поднялся со своего места.
– Ты, кажется, с белыми хотел встретиться…
Днепропетровск – вообще изначально какой-то не по-украински мрачный город, и достопримечательности тут тоже мрачные. Самое маленькое метро в мире, оно же одно из самых глубоких. Самая длинная набережная – она отсыпана из отвалов металлургического комбината. Второе солнце – это Пинчук скульптуру на своем комбинате сделал. Днепропетровская психушка – известная со времен Союза тем,
