– Что-то случилось? – поняла она.
– Доставай, доставай.
Элина сняла книгу с полки, она раскрылась, и пистолет чуть не выпал, но не выпал. Это был Sig P226, но не немецкий, а китайская копия. Их у нас делали в травматическом варианте, а как началось – переделали обратно в боевой. Отделка у китайца, конечно, хромает – но так ствол надежный и сделан качественно. Китайское оружие вообще лучше, чем о нем думают, оно лучше, чем, к примеру, турецкое, потому что в Китае оружие производят только государственные компании и по военным стандартам. Те же чинарки – китайские М4, которые появились перед этим самым, ничуть не хуже родных. Кучность ниже – но это потому, что ствол хромированный, а так – все в порядке там.
И СИГ – крепко сделан.
– Разряди.
Элина сделала то, что я сказал – выбросила магазин и патрон из патронника. Пистолет встал на затворную задержку.
– Положи на полку.
* * *– Давай так. Я бросаюсь на тебя, ты должна успеть схватить и выстрелить. Потренируемся, ладно?
В ее глазах появился страх – тот самый, которого не было уже давно.
– Зачем?
* * *– Что-то случилось?
– Сядь сюда. Сядь, сядь…
* * *– Помнишь, что я тебе говорил? Когда мы первый раз с тобой поехали на стрельбище.
– Помню…
– Повтори.
– Первое, что я должна уметь, – выстрелить в человека.
– Правильно. А второе?
– За счастье всегда надо платить…
Она вдруг задрожала, уткнулась мне куда-то в подмышку.
– Не хочу… не хочу… не хочу…
А я – хочу? Да жизнь – тварь такая, заставляет…
Такова жизнь…
Бывшая Россия, Ижевск
Девятьсот восьмидесятый день Катастрофы
Утром за мной заехала заводская машина. Я обычно не злоупотреблял, пользовался своей. Но тут надо было.
Если вам нужна информация – одни из тех, кто ее дадут, – водилы. Это отдельная каста еще с советских времен, по спайке сравнимая с рыбаками. Водилы часто подрабатывают таксистами, или просто «калымят», и в этом качестве слышат то, что слышать им не стоит. Да и просто многие в машине, не думая, развязывают язык.
С другой стороны – водилы тоже люди, и если к ним относиться как к людям, а не подай-почухай-пошел вон, – они ох как могут быть полезны. Я вообще стараюсь нормальные отношения поддерживать, мало ли когда пригодится. Как меня еще с юности выучили, если есть возможность доброе дело сделать – сделай. Никогда не знаешь, когда пригодится.
За рулем был Витя, а я не раз ему в путевках лишний километраж отмечал. От завода не убудет, а человеку приятно. А Витя еще и в такси подрабатывает. Да, у нас и такси сохранилось – верите?
– Дим.
Он настороженно глянул в зеркало заднего вида.
– Я слыхал, в городе стрельба была.
– Была, – неохотно ответил он, когда мы поворачивали на Карла Либкнехта.
– И с чего так зарубились?
– Бандиты.
– Это я и в газете могу прочитать. А люди что говорят?
* * *– Говорят, что кто-то что-то не поделил сильно. Пригласили перетереть, но до места не доехали – там их и постреляли.
– Кто же стрелу в центре города забивает?
– Как раз в центре и забивают.
Витя помолчал и продолжил:
– Разговор идет за то, что те, кто ехал, – стволы на посту ГАИ оставили. Потом их и постреляли. А потом стволы в машины подкинули. Не по-человечески это.
Опа…
А ведь похоже на правду.
– А кто отвечать теперь будет?
– Мы и будем!
– Это с чего? Такие темы кто-то конкретный мутит, не может быть, чтобы от города, а тем более от республики мутка шла.
– А кто разбираться будет?
В общем-то верно. Никто не будет. Проще – огульно обвинить всех…
Производства на «Ижмаше» – еще с советских времен носят кодовые обозначения, оружейное называется «производство 100» или сотка. Автомобильное, например – 300, мотоциклетное – 400, угробленное металлургическое на Воткинском шоссе – 700, а специальное, производящее от ракет и беспилотников до ножей из спецстали, – производство 800. Сотое производство непосредственно граничит с «Ижсталью» и имеет собственный АБК. К нему надо идти через бывшую угольную, пятую проходную. А нужные мне люди сидели там, где в советские времена находилось мотоциклетное конструкторское бюро. Кстати, интересный факт – «Аксион», который считается производителем мотоциклов и именуется «мотозавод», на самом деле мотоциклы не производит, и к «Ижмашу» он никогда не относился. Зато именно на «Аксионе», а не на «Ижмаше» был сделан первый опытный «АК-47».
Но это так, к слову…
Не заходя в свою депутатскую приемную, я как раз прошел в угольную проходную, записался на прием к директору на вторую половину дня, после чего двинул в отдел подготовки производства. Это как раз те люди, которые занимаются освоением нового, там есть и логисты, и технологи. Вместе с ними мы двинули на четырехсотую площадку осматривать то, что осталось от мотопроизводства, и прикидывать, как мы расставим станки и куда.
Четырехсотка выходит на улицу Телегина и отличается громадным АБК – настолько громадным, что в нем можно разместить все службы завода. В свое время этот завод был крупнейшим производителем мотоциклов в стране и одним из крупнейших в мире. Окончательно умер завод в 2008 году – спрос на мотоциклы в СССР поддерживался нищетой населения и дефицитом автомобилей. Как только автомобиль стал доступен – мотопроизводство кончилось.
Тем не менее остался громадный комплекс с собственной ж/д веткой и фундаментами под станки, к счастью, их не успели разломать. Единственное, чего тут стоило опасаться, – это крысы. Я вообще, как приехали, подумал – зря мы голяком идем, вот куснет сейчас крыса – и поминай как звали, или конечности лишишься, или пипец котенку. Немногочисленные арендаторы мрачно смотрели на нас, понимая, что, возможно, придется искать новое место.
К счастью, в составе группы оказался один мужик – Анатолий Михалыч его звали – он как раз занимался ликвидацией четырехсотки и завод знал. С ним было проще – он досконально знал, где можно поставить станки, как подвести питание, где остались балки…
Место там темное, мрачное, во многих местах – переходы в АБК и обратно – там в АБК целые этажи были отданы под раздевалки и душевые. Мы как раз решали, как выводить линию упаковки готовой продукции (деревянные короба тоже будем делать сами), как вдруг я услышал негромкий, но знакомый свист, повторившийся два раза.
Сделав вид, что ничего не заметил, я через пару минут скривил рожу.
– Мужики… без меня, я щас…
Никто лишних вопросов задавать не стал – прижало человека. Дело житейское.
Мешок ждал меня как раз в переходе. Я знал, куда он ведет – к столовке. Он был одет не в форму, в гражданское. Чего меня удивило – в руке он держал «стечкина».
– Здорово…
Я покосился на пистолет.
– Здорово. Паранойя косила наши ряды?
– Не, по делу
