Лишившийся Лелапа, но все еще вооруженный копьем, всегда попадавшим в цель, Кефал предпочитал бродить по холмам и долам, что окружали Афины, и бил любую дичь, какая попадалась. В один люто жаркий день, после трех часов погони и ловли добычи, усталый и насквозь пропотевший Кефал прилег подремать. Жар дня, даже в тени любимого дуба, мешал ему.

— Приди же, Зефир, — лениво призвал он Западный ветер, — дай ощутить тебя кожей. Обними меня, успокой меня, облегчи меня, понежь меня, поиграй на мне…

По величайшему несчастью, туда, где прилег Кефал, пришла Прокрида — порадовать его сюрпризом в виде вина и тарелки оливок. Приближаясь, она услышала последние мужнины слова: «…дай ощутить тебя кожей. Обними меня, успокой меня, облегчи меня, понежь меня, поиграй на мне…» После того спектакля собственнической ярости, который он ей закатил, Кефал ее же и предает? Прокрида ушам своим не верила! Тарелка и кожух с вином выпали из ее онемевших пальцев, и она невольно охнула.

Кефал сел. Что это там шуршит в подлеске? Кто это фыркает? Свинья, небеса свидетели! Кефал потянулся к копью и метнул его в кусты, откуда долетел шум. И целиться-то не было нужды. Заколдованное копье само разберется.

Разобралось. Прокрида скончалась на руках безутешного Кефала.

Чарующе странная и печальная история[213]. А все потому, следует напомнить, что Эос решила выкрасть аппетитного смертного.

Эндимион

Кефал — не единственный, на ком остановился взор тех богинь-сестер. Однажды ночью, когда Селена, сестра Эос, катилась в серебряной колеснице по небу над западной Малой Азией, она заметила далеко внизу ЭНДИМИОНА, юного пастуха бесподобной красоты, — он лежал нагой и крепко спал на склоне холма рядом с пещерой на горе Латмос. Вид его роскошного тела, посеребренного Селениными лучами, и манящая соблазнительная улыбка, что играла у него на устах, пока он смотрел свои сны, наполнили Селену столь сильным желанием, что она воззвала к Зевсу, отцу Эндимиона, чтобы юноша никогда не менялся. Она хотела видеть его именно таким, еженощно. Зевс исполнил ее желание. Эндимион остался на том же месте, погруженный в вечный сон. Каждое новолуние, в единственную ночь лунного месяца, когда колесницу Селены не видно, она спускалась и овладевала спящим юношей. Этот необычный подход к соитию не помешал ей родить от Эндимиона пятьдесят дочерей. Предоставлю вам самостоятельно пофантазировать о физических нюансах, позах и положениях, в которых такое возможно.

Странные отношения, но вполне состоявшиеся — и счастливые для Селены[214].

Эос и Тифон

Любовная жизнь селениной сестры Эос и далее складывалась столь же бурно. Некоторое время назад богиня рассвета выпуталась из зрелищно катастрофической авантюры с богом войны. Когда Афродита, ревнивая возлюбленная Ареса, обнаружила их связь, она в сердцах обрекла Эос никогда не переживать радость в сфере, где властвовала Афродита, — в любви.

Эос была полнокровной титанидой, наделенной всеми аппетитами своего племени. Более того, она, провозвестница рассвета, верила в надежду, светлое грядущее и возможности, даруемые каждым новым днем. И потому Эос год за годом с трагическим оптимизмом ввязывалась во всякие отношения, но все они из-за проклятья Афродиты были обречены, а Эос об этом даже не подозревала.

Не слишком-то юную Эос особенно влекло к молодым смертным мужчинам: похитив когда-то Кефала, Эос попыталась проделать то же самое с юнцом по имени КЛИТ. Все закончилось разбитым сердцем: смертный Клит скончался, а для Эос прошло лишь мгновение ока.

Видимо, было что-то в воздухе Трои в те дни. У ЛАОМЕДОНА, племянника Ганимеда[215], что был возлюбленным виночерпием Зевса, родился сын ТИФОН; он вырос красавцем под стать своему двоюродному деду. Тифон, возможно, был чуть хрупче, стройнее и мельче Ганимеда, но от этого не менее желанным. Имелось в нем смешливое обаяние, исключительно его личное, — и оно придавало ему очарования и неотразимости. Вот попросту хотелось обнять его и присвоить навеки.

Как-то раз вечером Эос увидела этого упоительного юношу: тот шел по пляжу под стенами Илиона. Все ее бесчисленные интрижки, похищения, влюбленности и шалости, даже роман с Аресом… все это, осознала она, лишь детские капризы, бессмысленные увлечения. А тут — настоящее. То самое.

Любовь с первого взгляда

Эос приближалась по песку, тифон глянул на нее и влюбился едва ли не так же мгновенно и по уши, как она в него. Они тут же взялись за руки, не обменявшись и словом, и стали прогуливаться по берегу, как возлюбленные.

— Как тебя зовут?

— Тифон.

— А меня — Эос, заря. Пойдем со мной во Дворец Солнца. Живи со мной, будь мне любовником, мужем, равным, владыкой, слугой — всем.

— Эос, да. Я твой навек.

Они рассмеялись и занялись любовью, а вокруг них плескался прибой. Розовые пальчики Эос нашли способ совершенно сводить Тифона с ума от удовольствия. Она знала, что уж на этот раз у нее все получится.

Ее коралловые, жемчужные, агатовые, мраморные и яшмовые чертоги во Дворце Солнца стали им домом. Мало есть на свете пар счастливее. Жизнь их стала полной чашей. Они делили друг с другом всё. Читали друг другу стихи, подолгу прогуливались, слушали музыку, танцевали, ездили верхом, сидели в уютной тишине, смеялись и занимались любовью. Каждое утро он с гордостью наблюдал, как она распахивает ворота и выпускает Гелиоса на его рокочущей колеснице.

Милость

И все же кое-что не давало эос покоя. Она знала, что однажды ее прекрасного возлюбленного смертного отнимут у нее, как отняли Клита. Мысль о его смерти доводила ее до отчаяния, которое она не в силах была скрыть.

— В чем дело, любовь моя? — спросил как-то раз вечером Тифон, удивленно заметив, как нахмурился ее светлый лик.

— Ты мне доверяешь, правда, дорогой мой мальчик? — Всегда и полностью.

— Я завтра вечером отлучусь. Вернусь как можно скорее. Не спрашивай, куда и зачем я собралась.

А собиралась она на Олимп, встретиться с Зевсом.

— Бессмертный Небесный отец, владыка Олимпа, Водитель туч, Громовержец, Царь всех…

— Да-да-да. Чего тебе?

— Алчу милости, великий Зевс.

— Само собой, ты алчешь милости. Никто из родственников не навещает меня ни по какой другой причине. Вечно милости. Милости, милости, милости, сплошные милости. Что на сей раз? Небось насчет того троянского мальчика, да?

Немножко растерявшись, Эос не отступилась.

— Да, государь. Сам знаешь, когда находим мы себе пару среди смертных юношей… — Она позволила себе взгляд на Ганимеда, стоявшего за троном Зевса, всегда готового долить богу в кубок нектара. От ее взгляда Ганимед заулыбался и потупился, мило вспыхнув.

— Так… и? —

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату