В поисках смысла
Вопросы смерти ведут к вопросам жизни. Одно из самых запоминающихся заданий, которое я получил от CNN, касалось орегонского закона «О достойной смерти». Согласно этому закону смертельно больные люди, которым по прогнозам оставалось жить менее полугода, могли получить рецепт на препарат, позволяющий уйти из жизни в любой момент по собственному желанию. Героем моей истории стал Грег Яден, пятидесятидевятилетний житель Орегона, умиравший от лейкемии.
За день до того, как я встретился с Грегом, ему сделали переливание крови, чтобы восполнить недостаток белых кровяных телец. Он встретил меня у дверей. Его рукопожатие было крепким, а голос — звонким. Несмотря на бледность, он двигался легко и уверенно. Он запланировал для нас насыщенный день, и ему не терпелось начать. В сопровождении съемочной группы мы ловили форель в речке неподалеку от его дома, выпили пива в его любимом баре, а потом уселись на его заднем дворе, чтобы поговорить.
Грег рассказал мне, что не получил высшего образования, занимался разной работой в разных штатах и дважды был женат. Сейчас он жил с гражданской женой Мисси. Они познакомились десять лет назад, когда он работал в Калифорнии. Вместе они переехали в Орегон, где можно было, по его словам, «бродить свободно».
Однажды во время деловой поездки, находясь в аэропорту, Грег ощутил боль. «Наверное, артрит», — подумал он. Через некоторое время у него закружилась голова, когда он шел в магазин. За этим последовала такая боль, словно голова готова была взорваться. Он пошел к врачу, тот назначил анализы. Анализы вернулись со смертельным диагнозом. Интенсивной химиотерапии оказалось недостаточно; требовалась пересадка костного мозга. Врач Грега начал искать подходящего донора, но процесс затянулся. Ожидание было тяжелым. В конце концов Грег принял решение. «Знаете, что я думаю, — сказал он врачу. — Мне надоело сидеть у телефона, ждать и убеждать себя надеяться. Меня это убивает. Я на самом деле очень благодарен вам за ваши усилия, но давайте бросим это дело, и я постараюсь получше прожить то, что мне осталось». Он хотел продолжать свободно бродить по лесам. Так он жил, и так он хотел умереть.
Грегу выписали тот самый препарат, приняв который он мог бы закончить жизнь на своих условиях. Он объяснил мне, что дело здесь не в боли и не в ускорении конца. Это просто вопрос контроля.
Каковы самые значимые моменты вашей жизни?
Грег рассказал о разной работе, которую ему довелось выполнять, о местах, в которых он побывал, о людях, которых знал. Встреча с Мисси стала для него очень важным моментом. К тому же, несмотря на разводы, он поддерживает отношения со своими бывшими семьями. «Я недавно стал дедушкой, так что, можно сказать, эстафета передана».
Что бы вы хотели сказать своему внуку?
«Лови момент, — не задумываясь, ответил Яден. — Живи полной жизнью. Веселись. Будь хорошим человеком. Будь хорошим и делай то, что нравится. Не причиняй людям боли. Будь добрым. Если хочешь что-то сделать, просто бери и делай. — В конце концов он сформулировал свое жизненное кредо так: — Не бойся неудачи. Будь добрым».
Я никогда не забуду этого обыкновенного вроде бы человека, который оказался настолько вдумчивым, отважным и невозмутимым. Он никогда не занимался политикой или юриспруденцией, но отдал часть своей истощающейся энергии и драгоценного времени на то, чтобы выступить в защиту этого орегонского закона и поделиться своей историей. Он хотел высказаться. Он хотел, чтобы люди знали о том, как важно управлять собственной жизнью и сохранять достоинство. И еще он хотел рассказать о пути. «Я за свободу выбора, — сказал мне Грег. — Орегон и его избиратели дали мне прекрасную возможность закончить мою жизнь, не потеряв контроля и достоинства. Я в отличной компании, потому что все мы неизбежно умрем. Это утешает». Последняя миссия — выступить в защиту своих убеждений — помогла ему обрести новый смысл жизни. Грег хотел высказаться. Ему было что сказать. А мне оставалось лишь спросить.
Грег скончался через два месяца после нашей встречи. Препарат ему не понадобился.
Вопросы ради жизни
Не стоит ждать последних дней жизни, чтобы задать вопрос о ее смысле. Вопросы наследия сопровождают нас на всем пути. Если только у нас хватит смелости на то, чтобы задать их, они помогут нам найти верное направление и написать собственную историю. Если мы внимательно прислушаемся к своим ответам — даже если они кажутся не вполне ясными и слишком сложными, мы поймем, куда двигаться. Когда я работал над книгой, моя дочь показала мне письмо, которое получила от своей подруги Джен. В свои двадцать пять лет Джен ведет очень интересную жизнь. Она путешествует по миру, получила великолепное образование и обладает большими возможностями, чем многие другие люди. Но она решила остановиться и задать себе вопрос о приоритетах, о том, что для нее важно, о том, чего она хочет и чего способна достичь. Такими вопросами могли бы гордиться Гэри Финк, Кен Дока и Грег Яден.
Что мы должны делать в жизни?
Должна ли у каждого из нас быть работа, которая значит для нас все? Которая полностью поглощает нас?
Существует множество профессий и занятий, которые увлекают и приносят удовлетворение. Но достаточно ли этого для мечты?
Чему еще можно посвятить жизнь?
Чему мы должны отдаваться целиком и что нас больше всего поддерживает?
Возможно, это отношения?
Должны ли отношения длиться всю жизнь?
Чем вы заняты, когда не на работе?
Можно ли назвать это важным делом или миссией?
Вы пытаетесь спасти мир?
Можете считать это юношеской блажью, но я знаю многих сорока-, пятидесяти- и шестидесятилетних, которые задают — или должны бы задавать — себе такие вопросы. Джен просто начала пораньше. И даже если она никогда не найдет окончательных ответов, она будет относиться к своим решениям более вдумчиво и продолжать спрашивать.
Вопросы наследия служат нам дорожными знаками.
Чем вы больше всего гордитесь?
Какие самые важные уроки дала вам жизнь?
Какие дела вы еще не завершили?
Какова ваша история?
Я так и не задал эти вопросы моей матери. Не то чтобы ее чувства были для нас тайной. Она всегда прямо выражала свое мнение. Но мне следовало спросить, и тогда она бы ответила. Она бы сказала, что хочет, чтобы ее помнили не за милый нрав, а за то, что у нее
