Красавица по имени Цветок Персика. Юный Пихён
Перевод Ю. В. Болтач
Двадцать пятый правитель Силла, государь Сарюн, по храмовому имени звался великий государь Чинчжи[97], и был он из рода Кимов. Женой его была дочь князя Кио, госпожа Чидо. Государь взошел на престол на восьмом году правления под девизом Тай-цзянь, в год пёпсин. Он правил страной четыре года. В делах управления при нём царили смута, запустение и пороки, и поэтому жители страны низложили его.
В те годы в округе Сарян[98] жила одна простолюдинка, она была изящна и очень красива. Люди того времени прозвали её Тохва — Цветок Персика. Государь услышал о ней и повелел ей прибыть во дворец. Он пожелал осчастливить её, по женщина сказала:
— Женщине надлежит соблюдать правило — не служить двум мужьям. У меня уже есть муж, и я не последую за другим мужчиной. Даже повелитель десяти тысяч колесниц никогда не принудит меня к супружеской измене.
Государь сказал:
— А если он будет угрожать убить тебя, как ты поступить?
— Лучше пусть меня обезглавят на рынке, чем я соглашусь покориться другому, — ответила она.
— А если бы у тебя не было мужа, тогда можно? — в шутку спросил государь.
— Тогда можно, — ответила женщина.
Государь отпустил её и отправил домой.
В тот же год государь был низложен и почил. Спустя два года муж этой женщины тоже умер. Прошло десять дней, и внезапно среди ночи государь как живой вошёл в покои этой женщины и спросил:
— Ты некогда дала мне согласие. Сейчас, когда твоего мужа нет, можно?
Женщина не решилась так сразу легкомысленно согласиться и спросила у родителей. Отец и мать сказали ей:
— Это веление государя. Разве можно отказывать государю?
И они ввели свою дочь в покои. Государь оставался с этой женщиной семь дней, и всё это время дом окутывало пятицветное облако, а комнату наполняло благоухание. Через семь дней призрак государя вдруг бесследно исчез.
Женщина после этого понесла дитя. Когда истекли положенные месяцы и настал срок родить, покачнулось небо и содрогнулась земля. Она родила мальчика, и ему дали имя Пихён.
Великий государь Чинпхён[99], услышав об этом удивительном чуде, взял ребенка и воспитал его во дворце. Когда мальчику исполнилось пятнадцать лет, ему поручили должность и он стал ведать делами.
Каждую ночь Пихён тайно уходил из дворца и гулял где-то вдалеке. Тогда государь послал пятьдесят храбрецов, чтоб проследили за ним. Каждый раз Пихён, перелетев через стены Вольсона[100], направлялся на запад к берегу реки Хванчхон[101] и там забавлялся, командуя множеством духов. Храбрецы, притаившись в лесу, внимательно следили за ним. Когда сонмы духов, заслышав утренние колокола монастырей, рассеивались кто куда, юноша тоже возвращался домой.
Храбрецы пришли к государю и доложили о том, что увидели. Государь призвал Пихёна:
— Говорят, ты забавляешься, повелевая духами. Верно ли это?
Юноша ответил:
— Да, это так.
— Если это верно, заставь-ка духов построить мост через канал, что на севере от монастыря Синвон, — распорядился государь.
Пихён, получив повеление государя, приказал своей свите обтёсывать камни и в одну ночь построил большой мост. Потому люди и называют этот мост Квигё — «Мост духов».
— Есть ли среди духов такой, который мог бы, обернувшись человеком, помогать мне на приёмах и в делах правления? — снова спросил государь у Пихёна.
Пихён сказал:
— Есть такой — Кильдаль, он сможет помочь вам в управлении царством.
— Приведи его, — приказал государь.
На следующий день Пихён явился вместе с Кильдалем. Государь пожаловал Кильдалю титул, и тот стал ведать делами. И на самом деле, он не имел себе равных в преданности и прямоте.
В то время у сановника Лим Чона[102] не было сыновей, и государь повелел ему сделать Кильдаля приёмным сыном. Лим Чон послал Кильдаля воздвигнуть увенчанные павильоном ворота к югу от монастыря Хыннюнса. Каждый вечер Кильдаль уходил ночевать на этих воротах, и поэтому люди назвали их Кильдальмун — «Ворота Кильдаля».
Но вот однажды Кильдаль обернулся лисой и сбежал. Пихён послал духов поймать и убить его. Поэтому, стоит духам заслышать имя Пихёна, они тут же разбегаются в страхе и ужасе.
Люди того времени сочинили строфы, в которых сказано:
Дал сыну жизнь покойный государь.Тот юноша Пихён — хозяин в этом доме.О духи, что, летя, стремятся сонмом вдаль!Под этим кровом вы не оставайтесь боле!Местные жители эти строфы пишут на шёлке, чтобы отпугнуть духов.
Погиб из-за собственной глупости
Перевод М. Н. Пака
В двадцать первом году правления Кэро[103], государя Пэкче, осенью, в девятой луне, правитель Когурё Корён[104] напал на Пэкче и с тридцатитысячным войском осадил столицу Хансон. Государь Кэро запер крепостные ворота и не решался вступить в бой. Тем временем армию Когурё разделили по четырём направлениям, и она приступила к штурму с флангов, а потом, воспользовавшись ветром, осаждающие принялись кидать горящие факелы и сожгли крепостные ворота.
Государь растерялся и не знал, что предпринять, но затем собрал несколько десятков всадников, вырвался за ворота и бежал в сторону запада. Солдаты Когурё пустились в погоню и убили его.
Задолго до этого правитель Когурё Чансу, втайне замышлявший напасть на Пэкче, искал человека, который сумел бы пробраться туда лазутчиком. Вызвался буддийский монах Торим:
— Недостойный монах, не сумел я постичь учение Будды, но все время думаю о том, как бы мне отплатить государю за благодеяния. Потому осмелюсь просить великого государя не считать меня ни на что не пригодным и дать указание, что сделать. Все силы положу, чтобы исполнить повеление!
Государь обрадовался и дал ему тайное поручение обмануть правителя Пэкче.
Тогда, прикинувшись, будто его преследуют в Когурё за преступления, Торим бежал в Пэкче.
А государь Пэкче Кэро очень любил играть в шахматы. Поэтому, явившись к воротам государева дворца, Торим сказал:
— Ваш слуга с юных лет учился игре в шахматы и не раз входил в число самых искусных. Мне хотелось бы обрести известность возле вас.
Государь пригласил его сыграть в шахматы и убедился, что в этой игре он самый искусный в государстве. Государь оказал ему приём как самому дорогому гостю, полюбил его всей душой и сетовал лишь на то, что так поздно довелось с ним встретиться.
Однажды, будучи наедине с государем, Торим сказал:
— Хотя я и чужестранец, но государь
