Быстро оглянулся, проверил, что происходит за спиной. Элис говорила о чем-то с круглой тушей Билла, а он накладывал еду в пластиковый контейнер.

Я снова засунул руку в Боба и произвел детальное ректальное обследование его внутренней полости – копался во внутренностях, пока все тринадцать патронов не оказались у меня на коленях. Совсем маленькие, не больше, чем сустав мизинца, стальные гильзы и медные пули. Похожи на металлическую губную помаду.

Первый патрон еле зашел в обойму, другие заходили еще хуже, потому что пружина внутри сжалась. Наконец вставил последний патрон, загнал обойму в рукоятку. Передернул затвор, дослал патрон в ствол. Поставил на предохранитель.

Вставил в Боба снаряженный пистолет и вернул парня на то самое место, где он сидел.

Стук в окно. Элис, лицо уже не вымазано в соусе, в одной руке контейнер, в другой – пара чашек из вощеного картона.

Перекусим.

Стовис. Даже припомнить не могу, когда в последний раз ел по-настоящему приготовленный. С бараниной, а не с тюремными субпродуктами и бульоном из кубиков. В углу контейнера торчала небольшая свеколка, окрашивая тушеную картошку в цвет пролитой крови. Цеплял вилкой и отправлял в рот, а Элис сидела и трепалась по мобильнику:

– Ах-ха… Нет, я так не думаю… – На коленях у нее лежала кожаная сумка – вроде как самодельный рабочий стол для одного из писем Потрошителя. Зернистая ксерокопия была исчеркана желтым маркером и красной шариковой ручкой. Остальные копии лежали на приборной доске, дожидались своей очереди.

Вид со стоянки открывался не самый плохой. Сначала дренажная канава, за ней поле, потом садоводческий магазин, стоянка для автомобильных прицепов, лужайка, а там уже начиналась граница Шортстейна. Отсюда пригород выглядел бездушным скопищем пестрых домиков, втиснутых в извилистые улочки. А восемь лет назад одни поля были.

– Да… Угу… Я спрошу. – Закрыла трубку ладонью. – Медведь спрашивает, где мы находимся.

Я задрал левую ногу, повращал ступней. Электронный браслет потерся о кожу.

– Думаю, GPS даст точный ответ.

Лицо Элис слегка погрустнело.

– Но он ведь…

– Тара Макнэб. – Я облизал пластиковую вилку и указал ей на мусорный бак, стоявший на краю стоянки. Он был доверху забит пакетами из «Макдоналдса» и пустыми банками из-под газировки. – Вторую жертву Потрошителя как раз здесь и нашли. Лежала на спине, пялилась на рассвет.

– А-а… – Снова к мобильнику. – Мы осматриваем места обнаружения тел, по первичному расследованию… Да… Нет, я еще не встречалась с доктором Дочерти…

Я подцепил на вилку кусочек свеклы, добавил тушеную картошечку и кусочек мяса. Вот так вот спросят, чем тебе нравится грязный фургон Плохого Билла, его волосатые лапы и набор татуировок, а я так скажу – он делает классный стовис. Много мяса – субпродуктами даже не пахнет, – и успокаивает, как объятия любовницы.

Пробубнил, продолжая жевать:

– Спроси его, как там дела с Сабиром.

– Да… Я знаю, но мы были… Нет, суперинтендант Джейкобсон…

Суперинтендант Джейкобсон. Звучало так, будто привилегии типа «называйте меня Медведь» навсегда потеряны.

– Он получил от Сабира телефонные номера?

– Что?.. Нет… Э-э, Эш спрашивает, связались ли вы с детективом-сержантом Сабиром Ахтаром? Хорошо…

Стал выскребать вилкой остатки стовиса, контейнер скрипнул.

– И еще, пока ты не закончила, когда мы получим силовую поддержку?

– Да, я все поняла, суперинтендант. Нет, это… Да. Как только сможем. И еще, насчет силовой поддержки, чтобы зайти в дом мистера Макфи, это… О да, конечно.

– Ну? – Выбрал кончиком пальца последние крошки.

– Нет, я понимаю… Да.

Открыл дверь машины:

– Скажи ему, чтобы вынул палец из одного места. Мы здесь преступников ловим, а не просто так.

– Что? Да… Это…

Хорошо хоть дождь кончился. Я вылез из машины и похромал, переступая через лужи, к мусорным бакам. Сунул полистиреновый контейнер к пустым коробкам от «Хэппи Милз».

Шел дождь той ночью, когда мы нашли тело Тары? Трудно вспомнить. Может быть, и шел. Мы все стояли вокруг, в белых индивидуальных костюмах защиты похожие на привидения на вечеринке мертвецов. А почетный гость лежал перед нами в ночной рубашке, вымазанной густой черной кровью…

Мать Тары Макнэб так и не оправилась от смерти своей малышки. Запила. Стала мотаться напротив штаб-квартиры полиции с термосом чая и самодельным плакатом: «ПОЛИЦЕЙСКАЯ НЕКОМПЕТЕНТНОСТЬ. Не могут найти убийцу моей дочери!» А три недели спустя спрыгнула с моста Дандас.

Не могу ее за это винить.

Самое мерзкое, когда теряешь ребенка, – продолжать жить каждый день. Все остальное по сравнению с этим – просто чепуха.

– Эш?

Моргнул. Повернулся.

Элис наполовину вылезла из машины, одной рукой прижимает к себе сумку, в другой держит мобильный телефон.

– Детектив-суперинтендант Джейкобсон хочет поговорить с тобой.

Приковылял обратно, взял телефон:

– Есть результат по телефонным будкам?

– Какого черта ты мотаешься по старым местам преступлений? Это что…

– Доктор Фред Дочерти – идиот. Мы составляем независимый психологический портрет. Потрошитель выбирал эти места по одному ему известной причине, и Элис осматривает их для того, чтобы понять, что это была за причина.

– Мне не очень нравится, что она…

– И раз уж мы коснулись этого вопроса, то я бы хотел ограничить ее взаимодействие с Дочерти. У него свой порядок действий, и именно его он хочет протолкнуть, поэтому психологический портрет Неусоб-Пятнадцать практически идентичен тому, который он представлял восемь лет назад. Он не заинтересован в истине, он заинтересован в том, чтобы быть правым.

Мимо стоянки прогрохотал трейлер, разбрасывая из-под колес фонтаны грязных брызг.

– Я понял.

– Если профессор Хантли рядом, пусть поторопит лабораторию насчет образцов с Вишарт-авеню. Скорее всего, бесполезно будет выяснять, производилась ли в касл-хиллской больнице экспертиза на изнасилование у основных выживших, но тут точно никогда не скажешь.

Молчание.

– Джейкобсон?

– Вообще-то обычно я отдаю приказы…

– Простите, если обидел, но вообще-то мы ищем того, кто убил пятерых женщин, троих искалечил, а сейчас еще Джессика Макфи. Не время рассыпаться в любезностях. Мы делаем свою работу, и мне нужно, чтобы вы были уверены в том, что все остальные делают ее так, как надо.

Не так чтобы очень вежливо, но какого черта. Смотрите на меня, я – командный игрок.

Не отсылайте меня обратно в тюрьму.

– Хорошо, но мне нужны результаты.

Вырубил мобильник и вернул его Элис. Потом залез в машину и накинул ремень безопасности.

Она взяла в руку ксерокопию письма, посмотрела на нее. Некоторые из едва различимых, корявым почерком написанных слов были обведены красной шариковой ручкой. Показала на одно, подчеркнутое желтым маркером:

– Как ты думаешь, что здесь написано: «незамедлительно» или «несправедливо»?

Какая-то загогулина в зернисто-сером пятне.

– Похоже на… может быть, «несущественно»? Да это все уже протранскрибировали много лет назад, все расшифровки, скорее всего, есть в деле.

– Всегда надо смотреть первоисточник. Это ведь не просто слова, надо смотреть, как они расположены на странице, что написано на других строках. – Прищурилась, снова взглянула на письмо. – Может быть, здесь не «С», а «О»? «Необходимо»?

– В следующий раз с Симпсоном встретиться надо. Он