Не успели наши золотоискатели развести костер, как к ним подошел сосед-ирландец и принялся жаловаться на Москито.
По его словам, пока люди работали у реки, осел весь день бродил по лагерю. Он умудрился приподнять холст у одной из палаток, схватил зубами стоявший там мешок с мукой, вытащил его наружу и прогрыз так, что смог целиком погрузить в муку свою морду. И действительно, сейчас он стоял с белым от муки носом в нескольких шагах от палатки своего хозяина и старательно смотрел в сторону, притворяясь, что не понимает, о ком идет речь.
Ирландец вполне серьезно требовал вознаграждения за съеденную муку. Но так как вор не был пойман за руку, точнее сказать, за хвост (хотя, впрочем, нос Москито вполне мог служить убедительным доказательством его вины), то Фолс дал ирландцу совет впредь получше ограждать свою палатку. При этом он добавил, что ирландец не имел права требовать вознаграждения, потому что осел был всего только подозреваемым. Другое дело, если бы его застукали на месте преступления.
Ирландец рассердился. Но так как старик держался уверенно и спокойно, да к тому же подоспевшие соседи стали подсмеиваться над ирландцем, то ему пришлось уйти с пустыми руками. На прощанье возмущенный ирландец поклялся прострелить Москито его ненасытное брюхо, если еще хоть раз заметит его возле своей палатки.
Понял ли Москито его угрозы, не знает никто. Однако достоверно известно, что осел всю эту ночь находился на почтительном расстоянии от палатки ирландца. Правда, он пробовал было добраться до муки своего хозяина, но тут ему помешало чутье Гектора, который вообще не питал особого расположения к ослу.
Кстати, Гектор явно был не в восторге от нового образа жизни хозяина. Об охоте не было и речи, и пес загрустил. Иногда он по привычке бегал по окрестным лесам в поисках дичи, но большей частью попросту спал у палатки.
На следующее утро старик решил не вводить падкого на муку осла в искушение и подвесил мешок с мукой на ближайшем дубе – так высоко, чтобы Москито не мог его достать.
Сразу после завтрака наши старатели с воодушевлением отправились на работу: сегодня им предстояло пожинать плоды вчерашних трудов, то есть промывать выкопанную глину. Для этого они взяли с собой промывочную машину и установили в речке, против течения. Джордж должен был качать машину, а старик подтаскивал в ведре золотоносную землю. Сначала работа показалась Джорджу трудной: от непривычных движений у него быстро уставали руки. Но это продолжалось недолго. Вскоре он освоился и работал так ловко, как будто занимался этим делом с малолетства. Правда, он испытывал не столько азарт золотоискателя, сколько любопытство – действительно ли они найдут хоть что-нибудь. Мальчик еще слишком мало знал цену деньгам, чтобы быть жадным к золоту.
Когда Фолс очистил машинку, чтобы увидеть результаты их трудов, на дне ящика показался тяжелый черный песок, который всегда оседает вместе с золотом. В нем виднелись крошечные блестящие желтые листочки и зернышки.
Это было золото. Конечно, они намыли далеко не так много, как представлял себе Джордж.
– Да, мой друг, – говорил старик, – не думай, что мы сразу получим все, чего желаем. Мы здесь промыли около тридцати ведер и набрали золота примерно на три доллара. Если мы возьмем столько же еще с нескольких промывок, то это будет неплохая дневная добыча, и мы должны будем быть довольны. В Калифорнии найдутся тысячи таких, кто был бы счастлив столько вырабатывать в сутки.
– Значит, чтобы разбогатеть, нужно очень долго копать, – засмеялся Джордж. – Судя по ценам на продовольствие, нам немного удастся откладывать.
– Хоть сколько-нибудь, да сможем, – ответил Фолс. – Только имей в виду, что наверняка будут ямы, в которых мы не найдем ничего или, может быть, так мало, что наши издержки на промывание не окупятся. Вот она, цена счастья. Если кто-то нечаянно попадет на удачное место, то получит хорошую плату за свою работу. Впрочем, должен заметить, что здесь, в Калифорнии, слишком много людей нерадивых и ленивых, которые мало работают, а что найдут, то тут же и пропивают. Такие-то и бывают счастливее всех. Но ненадолго: их золото очень быстро перетекает в карманы игроков и содержателей питейных притонов, и им приходится заново начинать свою работу.
– Мы поступим благоразумнее, – сказал мальчик. – Да уж, ты показал образец благоразумия, оставив все свои деньги в игорном доме, – усмехнулся старик. – Неплохое начало для Калифорнии!..
– Но я же в этом не виноват, – возразил Джордж. – Однако это ужасно, – продолжал мальчик, – что этот негодяй остался на свободе. Где же справедливость?
– Друг мой, – ответил старик, – всё, что ни делается, – к лучшему. Ты еще молод, Джордж, и не так уж много испытал в своей жизни. Но, поверь, бывает так, что вспомнив прошедшее, непременно оценишь его иначе, чем казалось тебе прежде. Не одно несчастье привело к добру, и кто знает, может быть, и этот случай неожиданно приведет к хорошим последствиям.
– Возможно, – согласился Джордж. – Но что же хорошего вышло из наводнения в Арканзасе? Мать с сестрой едва не умерли с голоду в дороге, теперь я потерял свою семью и никак не могу отыскать…
– Положим так, но ты сейчас видишь одну только дурную сторону, а кто знает, может быть, все устроится к лучшему.
– А история с этим вором в Сакраменто? Разве и она принесет что-то хорошее?
– Кто знает, кто знает… – задумчиво промолвил Фолс. – Впрочем, – продолжал он после минутного молчания, – хватит болтать. Мы еще не отработали того, что истратили вчера и что нам потребуется завтра. Живее за дело! Может быть, следующее ведро даст нам побольше последнего.
Они снова принялись за работу, лишь недолго передохнув в полдень, и к закату солнца у них набралось почти на девять долларов золота, – негусто, в особенности учитывая существовавшие тогда в Калифорнии цены на все жизненно необходимые товары.
Когда они вечером вернулись к палатке, Москито стоял невдалеке и был, как казалось, очень не в духе. В то же время к лагерю подошло несколько индейских семейств. Мужчины надеялись выпросить немного виски, а женщины – хлеба.
Они часто вступали в отношения с европейцами и американцами, но это не привело ни к чему хорошему. Как храбры и уверены в себе были те индейцы, которых Джордж встречал раньше в лесах, как они гордо и достойно держали себя,
