Она вспомнила, насколько ограничены ее возможности, и поняла, что свое решение никогда больше не выходить замуж, вероятнее всего, придется пересмотреть. Судя по всему, отец женится на Агнес, которая сделает жизнь Джоан и ее сына невыносимой. Малколм предлагал ей шанс избежать этой участи. Это, конечно, отрадно, но какую цену ей придется заплатить?
– Я должна подумать, – пробормотала она.
– На раздумья нет времени. Я уже объявил о нашей помолвке, и, боюсь, нас обоих ждут неприятные последствия, если я уеду отсюда без тебя и твоего сына.
Джоан прижала руку к груди. Жена – собственность мужа. Может ли она поверить, что Малколм сдержит слово и будет относиться к ней с уважением? Она закрыла глаза и мысленно вознесла молитву Всевышнему. Да, это риск. Но обещание защиты и настоящего дома для нее и ее сына было слишком искушающим, чтобы от него можно было отказаться.
Поцелуй Малколма поверг ее в смятение, но не вызвал отвращения. Малколм Маккенна – человек чести. Это известно всем. Да и ей он это неоднократно доказывал. К тому же, по правде говоря, мысль о том, что он уедет, а она останется, вызывала в ней чувство потери, которое она сама себе не могла толком объяснить.
Еще не зная, что собирается сказать, Джоан глубоко вздохнула, чтобы избавиться от застрявшего в горле комка. Ей пришлось призвать на помощь всю свою смелость, чтобы справиться с охватившей ее тревогой, однако она понимала, что должна оставаться спокойной.
– Да, я выйду за тебя замуж, Малколм Маккенна, и молюсь, чтобы мы оба не пожалели об этом решении.
Целеустремленно шагая к большому залу, где он рассчитывал застать лэрда Армстронга, Малколм думал только о поцелуе с Джоан.
Восхитительный вкус ее губ зажег в нем такое сильное желание, что даже голова закружилась. Тем не менее он старался держать себя в руках. Она подарила ему поцелуй с большой неохотой, уверенная, что это будет неприятно. Вероятно, она также считала, что Малколм не довольствуется одним только поцелуем и захочет большего.
По правде говоря, у него все тело ныло от желания продолжить общение с этой прелестной женщиной. Но он всегда ложился в постель только с партнершами, которые его желали так же сильно, как он их. Джоан к таковым не относилась. Хорошо, хоть она не осталась безразличной к поцелую. Он почувствовал, что доставил ей удовольствие – пусть небольшое, но это только начало! А значит, у него есть все основания для довольства собой.
Она вовсе не так холодна и бесстрастна, как утверждает. Поцелуй доказал, что она может чувствовать страсть и желание, только должна позволить себе это. Однако ее страх был вполне реальным, и его корни были в тяжелом прошлом.
Малколм так глубоко погрузился в свои мысли, что не обращал внимания на происходящее вокруг, и очнулся, лишь когда налетел на преградившего ему путь человека. Он инстинктивно схватился за эфес меча, но расслабился, узнав в стоящем перед ним человеке своего брата.
– Джеймс! Что-нибудь случилось?
– Это я должен у тебя спросить, – мрачно буркнул Джеймс. – Я понимаю, что тебя загнали в угол, но даже это не повод заявлять лэрду Макферсону, что ты помолвлен с Джоан. Его гнев станет стократ больше, когда он поймет, что это была ложь.
– Но я вовсе не лгал, Джеймс.
Глаза брата округлились от шока, граничащего с ужасом.
– Проклятье! Ты спятил? Ты не можешь на ней жениться!
Малколм удивленно поднял брови.
– Не понимаю, какое это имеет отношение к тебе.
– Это мое дело! Ты мой брат! Понимаю, что ее красота могла вскружить тебе голову, но это же не повод жениться! Подумать только! Жениться на Джоан! Она – бессердечная эгоистичная мегера! Это безумие! И ничего, кроме неприятностей, она нам не принесет.
Искренность, звучавшая в голосе Джеймса, изрядно разозлила Малколма. Он, конечно, ожидал неодобрения семьи, но все же не таких резких возражений.
– Джоан не мегера.
– Ты уверен? Мои воспоминания о ней очень далеки от приятных.
Малколм поморщился.
– Она изменилась.
– Не верю! – выкрикнул Джеймс.
– Почему? Ты же изменился. Ты вернулся из крестовых походов с ледяным сердцем, но Давина растопила лед. Мы все слышали истории об отце, о том, каким он был суровым и бескомпромиссным до того, как встретил нашу мать. Он изменился.
– Отец и сейчас суровый воин, – возразил Джеймс.
– Да, но теперь у него есть сердце, и это сделало его лучше и сильнее. Он всем существом предан своей семье и своему клану.
Явно не убежденный, Джеймс упрямо тряхнул головой.
– Я хочу для тебя самого лучшего, Малколм. Ты этого заслуживаешь. Джоан не сделает тебя счастливым.
– Ты не прав, брат. Она привнесет в мою жизнь волнение, бросит мне вызов – именно этого мне всегда не хватало. – Малколм положил руку ему на плечо, желая, чтобы он его понял. – Она совсем не та женщина, которую ты знал много лет назад. Да, она упряма и горда, временами надменна, но так она защищается от обид и разочарований. Я видел грусть в ее глазах, которую она прячет от всего мира, и уязвимость, когда она говорит о сыне. Я ей нужен, Джеймс, а она нужна мне.
– Дьявол! Только не говори, что ты влюбился в эту женщину! – воскликнул Джеймс.
Малколм задумался.
– Знаешь, я пока не могу точно сказать, что к ней испытываю. Очевидно лишь одно: это сильное чувство. Она привлекает меня. Я все время думаю о ней.
– Уезжай! – воскликнул Джеймс. – Ты всегда сможешь вернуться, к примеру осенью или в следующем году. Сомневаюсь, что найдется другой мужчина, который захочет взять ее в жены.
Малколм хотел бы все объяснить брату, но никак не мог облечь в слова то, в чем сам еще не разобрался.
– Я не стану ждать. Мы поженимся утром, до отъезда домой. Ты придешь?
Джеймс глухо застонал.
– Да, но мне это не нравится.
Ничего другого Малколм и не ждал. Но все же это было лучше, чем ничего. Братья могли не соглашаться друг с другом, но оба хорошо понимали, что открытая ссора не принесет ничего, кроме отчуждения.
– Сэр Малколм, могу я с вами поговорить? – Из тени выступил лэрд Армстронг. Джеймс окинул брата насмешливым взглядом и поспешно удалился.
– Лэрд Армстронг. – Малколм уважительно поклонился. – Я рассчитывал поговорить с вами после окончания вечерней трапезы.
– Да, я ждал этого. Честно сказать, я не поверил своим
