И это ради матери?
– Подожди! – крикнула Хелена.
Лео остановился и, взявшись за дверную ручку, оглянулся на Хелену.
– Пять дней, – хрипло сказала она.
– Прости? – Лео начал открывать дверь.
– Пять дней, – повторила Хелена. – И отдельная спальня.
– Семь, – сверкнул глазами Лео. – И обещаю тебе, что в моей спальне тебе понравится намного больше.
Негодяй.
– Отдельная спальня, – натянуто улыбнулась Хелена.
Он безразлично пожал плечами, словно его совсем не волновало, где она будет спать.
– И отец получит шесть недель, чтобы подумать.
– Неплохая попытка, – захохотал Лео.
– Тогда пять.
– Четыре.
Они с вызовом посмотрели друг на друга, и каждый ждал, что другой пойдет на уступки. Хелена прекрасно знала, что Лео не изменит своего решения, и страшилась того испытания, которое ждало ее впереди, но еще больше ее пугали собственные чувства, с которыми она никак не могла совладать.
– Договорились. – Хелена выпрямила плечи и гордо посмотрела на Лео.
«Пожалуйста, только бы мне не пожалеть о том, что я затеяла», – мысленно взмолилась она.
Ближе к обеду во вторник зазвонил ее телефон. Она ответила на ходу, выбегая из офиса за сэндвичем для Дэвида и за салатом для себя, чтобы перекусить перед собранием, которое должно было состояться через пару часов.
– Ты запыхалась.
Лео.
– Потому что я бегу. Вопреки распространенному мнению, секретарши не просиживают целый день на своей пятой точке.
Ответом послужил смех, который неожиданно раздался на другом конце провода. И этот бархатистый смех напомнил Хелене того Лео, которого она знала семь лет назад. Ее сердце болезненно сжалось.
– Завтра в шесть утра за тобой заедет машина и отвезет в аэропорт. Где тебя ждать?
– У офиса.
– Отлично. Не опаздывай, – сказал Лео и бросил трубку.
Хелена озадаченно посмотрела на телефон, а потом убрала его в карман пиджака. Она не могла сердиться на то, что Лео вел себя не очень вежливо по отношению к ней. Их не связывала ни любовь, ни дружба, так что, когда они оставались наедине, можно было и не утруждать себя всяческими любезностями и напускной сентиментальностью. И ей не следовало воспринимать всерьез его слова о том, чтобы спать с ним в одной постели. Он смеялся над ней, ничего больше.
Вечером, глядя на аккуратно уложенные в сумку вещи, Хелена не могла унять тревогу. Она еще раз проверила, все ли на месте, и закрыла молнию.
Сделав себе чаю с мятой, чтобы немного успокоиться, она устроилась на диване. Время приближалось к полуночи, и на улице воцарилась тишина. Хелена допила чай и потянулась за конвертом, который до этого достала из ящика прикроватной тумбочки.
Открыв конверт, она вытянула оттуда фотографию – снимок новорожденного малыша, завернутого в мягкую больничную пеленку. Хелена долго всматривалась в изображение, подмечая каждую деталь, хотя она помнила их наизусть, начиная с иссиня-черных пушистых волосиков и заканчивая крошечными ресничками и самыми прелестными, как у маленького ангелочка, губками.
Она назвала своего сына Лукасом. Ему сейчас пошел бы седьмой год. Хелена хранила и другие вещицы, напоминавшие о нем. Эти маленькие сокровища она сложила в красивую деревянную коробочку, которую подарила ей мать. Но эта фотография ее сына, такого крошечного и такого драгоценного, словно спящего у нее на руках, была ее самой любимой.
Хелена тяжело сглотнула, чувствуя привычную боль, которая сжимала ее сердце, стоило ей подумать о своем мертворожденном сыне.
Она осторожно спрятала фотографию обратно в конверт.
Когда Хелена узнала о своей беременности, Лео давно уехал обратно в Италию, и, хотя она сердцем понимала, что следует сказать ему правду, ей не хватило смелости. Во время их последней встречи он был таким обозленным и ясно дал понять, что больше никогда в жизни не желает ее видеть. И Хелена обнаружила, что жить в страхе и боли намного легче, чем возвращаться на линию огня.
И все же в тот день, когда она родила своего сына, – в тот момент, когда обняла его крошечное, беззвучное, но все еще теплое тельце, – ее страх и боль потеряли свою силу. Потому что Хелена знала. Знала о том, что, если бы Лукасу была дарована жизнь, она никогда не стала бы скрывать своего сына от его родного отца. Никогда бы не лишила Лео шанса узнать, что у него родился такой прелестный маленький мальчик.
Хелена поднялась, пошла в свою спальню и спрятала конверт обратно в ящик комода.
Ей пришлось обратиться к психологу, чтобы преодолеть чувство обиды и вины и жить дальше, но она никогда и никому не пожелала бы пережить те бесконечные дни опустошающей горечи. Ни заклятому врагу, ни Лео. Что изменилось бы, если бы она разворошила всю эту сердечную боль и печаль? Ничего. Все осталось в прошлом.
Хелена снова напомнила себе, что порой бремя лучше нести в одиночку.
Лео стоял на верху трапа частного самолета и то и дело поглядывал на часы.
Проклятье. С чего ему беспокоиться?
Понятное дело, он ожидал, что к этому времени машина, отправленная за Хеленой, будет на месте, но не стоило забывать, что в это время весь Лондон стоял в пробках. К тому же, если бы водитель попал в серьезный затор или Хелена не появилась в условленном месте, его бы давно уведомили.
Поэтому нужно успокоиться и перестать смотреть на часы.
Их соглашение, может, и было настоящим безумием, но, по крайней мере, Лео взял реванш, когда неожиданно вернулся в понедельник в Лондон и нагрянул в банк, где работала Хелена. Он справедливо рассчитался с ней за то, что она устроила на него засаду в гостинице, загнал ее в угол и получил удовольствие от их словесной перепалки.
Хотя удовольствие, которое он получил, когда прикоснулся к Хелене, было несоизмеримо большим.
Лео сжал кулаки, вспоминая, как жар ее тела окутывал его ладони сквозь тонкую ткань ее блузки и то, как набухли ее соски от его прикосновений. Каким-то образом яркая и энергичная девушка с творческими амбициями превратилась в женщину, слишком удовлетворенную серостью и заурядностью. Но Лео заметил искры в ее голубых глазах, которые убедили его, что в ней по-прежнему осталось что-то от той страстной и обворожительной Хелены, которую он когда-то знал.
Краем глаза он заметил движение в дальнем конце взлетной полосы: на площадку рядом с ангаром заехал поблескивающий на солнце внедорожник. Когда Лео увидел вышедшую из машины Хелену, у него перехватило дыхание.
Бог мой.
Даже в повседневной одежде эта женщина приковывала к себе взгляд. Ее распущенные волосы мягко развевались на ветру, под облегающей футболкой отчетливо просматривалась округлая грудь, а джинсы подчеркивали плавные линии бедер. В одной руке она держала куртку, а в другой небольшой
