Бертран не стал рассказывать о том, как его били ногами, заставляли носить на голове вонючий мешок, оставляли в темноте, пытали жаждой. Он не хотел говорить о плохом, хотя страшные картины плена никуда не делись и вряд ли забудутся.

– Что помогало вам выжить – желание обрести свободу? – спросил Мишель Дорман, и Бертран едва справился с чувствами. Он утратил привычку к беседе и теперь с трудом подбирал верные слова. «Давай, соображай быстрее! Скажи правду: я выжил, потому что хотел вернуться к любимой женщине».

– Могу я написать, что вы восстали, потому что хотели вернуть себе свободу?

Бывший заложник молчал. Лола спасла меня. Теперь он вне опасности, но она недоступна.

– Бертран?

– Звучит красиво.

– И последний вопрос, если позволите. О будущем.

– Я хочу забыть это прошлое и потому никогда не буду говорить о нем.

Дорман написал статью в крайне уважительном тоне, и она вышла 9 января, на первой полосе, вместе с фотографией Бертрана. Бритый череп, худоба, прямой взгляд. Экс-заложник сам сделал этот снимок. Подпись под фотографией гласила: «Никогда не говорить о прошлом, чтобы забыть его».

39

9 января 2012 года, в 06.30, подал голос мобильник Франка. Он резко затормозил на автобане – ночью дорогу расчистили и посыпали солью – и съехал на полосу срочной остановки. На экране появилось лицо Лолы, и Франк угадал, что сейчас скажет его жена. И она произнесла эти слова:

– Я люблю другого человека.

Все части пазла легли на свои места. Картина прояснилась. Ожила, как в 3D. Эльза и мсье-который-ест-апельсины. Румянец на щеках Лолы. Ее взгляд. Ее прошлогоднее недомогание. Фотография заложника «в обратной перспективе»[52], много месяцев маячившая про́клятой тенью в уголке памяти. Стойкое ощущение мы уже встречались. Этот тип вышел из палаты 2204, и я принял его за друга Астрид. А засранец кивнул мне!

Он как наяву услышал голос Мегеры: «Выходи за него! А я буду молиться, чтобы ты портила ему жизнь до самой смерти!»

– Бертрана Руа?

– Да.

– Когда?

Лола не отвечала.

– Когда? – заорал Франк. – Я хочу знать!

– Когда ты уехал на мальчишник. Ручка кухонной двери отвалилась. Я пошла к Дафне за отверткой. Он открыл. Это была наша первая встреча.

Франк задохнулся, как от удара током. Лола не оправдывалась, не просила прощения, у нее нашлось одно-единственное объяснение: «Это было неожиданно и… неожиданно».

– Франк?

Он отключился – не мог спрашивать о главном по телефону, хотел видеть ее глаза, когда она будет отвечать на вопрос: «Он лучше меня в койке?»

Франк стартовал с диким желанием, как можно быстрее вернуться назад и задать проклятый вопрос чертовой девке, на которой женился на всю жизнь, а она… она…

Телефон завибрировал.

– Мерзавка! – рявкнул он, не глядя на экран.

– Was sagen sie?[53] – переспросил ночной охранник Метцер и без паузы сообщил будничным тоном, что в лаборатории произошел взрыв и Камински был внутри.

Франк нажал на газ и увидел пламя издали, еще не въехав на стоянку. Пока он бодался с пожарными, произошел второй взрыв, и здание перестало существовать.

40

Лола сидела за кухонным столом. Неподвижно – с того момента, как призналась и Франк понял. Она смотрела на телефон. Ситуация была более чем ясная. Лола знала, кто виноват – Я. Как знала и то, что не могла поступить иначе по очень простой причине: это она, а не кто-то другой, стала добровольной «узницей» немецкой больницы, чтобы сохранить беременность… детей.

Было бы хорошо иметь выбор, другую жизнь, другое детство, мужество, характер Дафны или даже Наташи, вернуться на машине времени в прошлое и отправиться с Бертраном в Тибет. Я люблю этого человека, не понимая за что, и мне некуда деться от моего чувства. Я должна была сказать тебе, Франк. Я сразу все поняла, но не захотела поверить. Нет, я побоялась осмелиться поверить, бросить тебя, отменить свадьбу, наплевать на отношения, складывавшиеся годами. Я повела себя как наивная идиотка: думала, что забуду… Мы случайно встретились год спустя в самолете, на московском рейсе, и больше не виделись. У меня нет новостей о нем. Я понятия не имею, когда он даст о себе знать. Я не переставала тебя любить, но больше так жить не хочу.

В 07.20 раздался звонок. Номер был немецкий. Ответственный сотрудник Bayercom сообщил Лоле, что ее муж был очень тяжело ранен во время взрыва в лаборатории.

VI

Смертельно-бледная учительница подошла к окну и застыла, глядя на листья, неуклюже планирующие с деревьев на землю. Детям казалось, что она молчит уже тысячу лет, но они боялись шевельнуться: а вдруг провалишься в мир, откуда нет возврата?

1

Отель, где Бертран восстанавливался после госпиталя, находился на Тумбату, третьем по величине острове архипелага Занзибар, островной части Танзании. Дядя Дафны Александр Делатур (у них были прекрасные отношения) пригласил его вместе с семьей.

– Я знаю место, которое тебе понравится, спокойное, на отшибе, с прекрасным видом на океан. Хозяин – мой добрый друг. Побудь там с семьей, Париж сейчас будет слишком утомителен для тебя…

– Почему бы и нет, – ответил Бертран, лежа на койке в хартумском госпитале с фотоаппаратом-подарком-Ксавье в руках. Мгновение спустя он скомандовал брату:

– Сядь напротив. На ту кровать. Смотри на меня.

День на день не приходился, чувствовал себя Бертран по-разному, но, если силы были, фотографировал: врачей, брата, санитаров, мебель, родителей. Взметнувшиеся белые занавески. Голое окно. Он снимал цифровой камерой, не доверяя глазам, чтобы беспристрастно оценить свои силы и возможности. Ожило желание работать. Его надо было напитать светом, солнцем, пространством – без стен-дверей-решеток. Это желание поддерживало Бертрана, пока он восстанавливался. Размышлял.

Отец прочел ему статью Дормана в Le Monde. «Не говорить о прошлом, чтобы забыть его». Он понимал «механику» заголовка, но точно помнил, что произнес фразу иначе. Как ее поймет Лола? У него задрожали руки, и он спрятал их под голову. Остается надеяться, что в Германии не так-то просто купить французскую газету. Он закрыл глаза и услышал детские голоса. Интересно, она научилась жить без него? Когда она ответит? Встреча с Лолой пугала. Она тоже боится?

Ты еще любишь меня?

Три ночи спустя, 12 января, Бертрану пришло в голову зайти на сайт Bayercom и выяснить, остался ли Франк Милан одним из руководящих сотрудников. Тут-то он и узнал, что «вся компания поддерживает инженера в эти тяжелые времена». Выздоравливать придется не один месяц, сейчас его ввели в искусственную кому из-за обширной площади ожогов. Лола держала мужа за руку. Склонялась над его израненным телом. Бертран закрыл ноутбук. Решение было принято. На рассвете он связался с братом. «Открой ссылку, которую я тебе только что послал». Через десять минут Ксавье ответил: «Я бы подождал месяцев шесть». Мгновение спустя фотограф связался с Александром Делатуром.

«Время – наш союзник», – часто говорила его мать. Индийский океан стал его