властью. Моя миссия была завершена, когда люди решили, что небеса дадут им то, о чем они попросят.

Я удивился, что это была за миссия, но лишь спросил: «Почему?»

– Потому что в их нарисованных небесах все падает им прямо в руки. А мужчины, если они настоящие мужчины, не могут быть счастливы без борьбы, а женщины, если они женщины, – без победы над ними. То, что дешево куплено или подарено, не имеет ценности, Аллан. Чтобы получить удовольствие, надо победить. Но я предлагаю тебе, Аллан, не нарушать в дальнейшем хода моих мыслей.

Я попросил извинения, и она продолжала:

– Получилось так, что тень проклятия Афродиты упала на меня и на Исиду, конечно, и два этих проклятия тоже сделали из меня то, что я есть сейчас: потерянная душа, которая бродит в диком мире, ожидая исполнения судьбы, и не знает, где конец. Несмотря на то что я владею всей мудростью, а также даром красоты и жизни, будущее темно для меня, как ночь без луны и звезд.

Послушай же далее, хотя я рассказываю то, что и так всем известно. В башне Исиды на Ниле, откуда я управляла миром, жил один священник, грек по рождению, который, подобно мне, посвятил свою жизнь служению богине и не получил ничего – только дух самой богини. Его звали Калликрат, мужественный и красивый мужчина, такой, каким греки изображали своего бога Аполлона. Я думаю, что никогда мне не встречался еще мужчина, настолько красивый телом и лицом, хотя душа его была не так велика, как часто случается с мужчинами, у которых есть все, и очень часто случается с женщинами, не говоря обо мне и некоторых других, о которых гласит история.

Фараон, который тогда правил, последний фараон истинной крови, из тех, кого персы погрузили в темноту, имел дочь, которую звали принцесса Аменарта[91], по-своему красивая девушка, но немного смуглая. В юности она была влюблена в Калликрата, а он был влюблен в нее. Он был главным греческим купцом при дворе фараона. Она принесла ему страдания, поэтому он отправился к Исиде за прощением и миром. Спустя некоторое время она последовала за ним и снова умоляла о любви.

Зная все это, я позвала этого греческого священника и предупредила его об опасности и темноте, которая ожидает его, если он пойдет по этому пути. Он испугался. Он упал на землю передо мной с рыданиями и просьбой о поддержке и, целуя мои ноги, фальшиво поклялся, что его дела с другими женщинами были всего лишь вуалью, а обожает он только меня. Его богохульные изречения наполнили меня ужасом, и я строго попросила его уйти и получить наказание за свои преступления, сказав, что помолюсь за него богине.

Он ушел, оставив меня одну дрожащей от страха. Я заснула и во сне увидела сон, или то было видение. Внезапно передо мной появилась женщина, такая же прекрасная, как и я. На ней не было никакой одежды, кроме золотого пояса и вуали.

«О Айша, – сказала она медовым голосом, – послушницы Исиды, египетской царицы, поклялись поклоняться Исиде и превратились в пепел от ее бесценной мудрости. Знай, что я – Афродита, над которой ты когда-то смеялась и не обращала внимания. Я королева нынешнего мира, а Исида – царица мертвого мира. И поскольку ты презираешь меня и мое имя, я пользуюсь своей властью и накладываю на тебя проклятие. Ты будешь обожать этого человека, который только что целовал твои ноги, и целовать его губы, хотя и будешь далеко, как луна, которая светит над Нилом. Ты не сможешь разделить со мной тьму, потому что твой дух сильней, чем мой, хотя я и королева».

Она тихо улыбнулась мне, а ее душистые локоны закрыли глаза.

Аллан, я проснулась и поняла, что на меня свалилось огромное бремя, потому что я никогда не любила и не чувствовала страсти к тому человеку, который до того момента был для меня лишь красивым образом из слоновой кости и золота. Я следовала за ним, мое сердце было наполнено ревностью, потому что египтяне обожали его, и пламя любви пожирало мое сердце. Я сходила с ума. В усыпальнице Исиды я упала на колени и стала умолять Афродиту вернуться и дать мне то, что я искала. Я молилась и лежала на земле, пока сон снова не сразил меня.

И в темноте этого святого места ко мне снова пришло видение, потому что передо мной во всей своей славе и красе стояла богиня Исида, а на голове у нее была корона с полумесяцем. В руках она держала покрытый бриллиантами систрум[92], который был ее символом. От него неслась музыка, похожая на отдаленный колокольный звон. Она посмотрела на меня, ее глаза были наполнены гневом.

«О Айша, дочь мудрости, – сказала она торжественно, – к которой я, Исида, относилась как к дочери, а не как к прислужнице, хотя ни одна из моих послушниц не была такой мудрой, и кому в один из дней я хотела бы передать свой трон. Ты нарушила клятву и предала меня, поклонившись фальшивой Афродите, которая является моим врагом. Да, между духом и плотью идет вечная война, ты встала на сторону плоти. Я ненавижу тебя и добавляю к проклятию Афродиты мое проклятие, которое, поскольку ты молилась мне, а не ей, я исторгаю из своего сердца. О Небеса! Греков, которых ты выбрала по воле Афродиты, ты будешь любить, как было предначертано! Я покажу тебе источник Любви, и ты выпьешь из него, чтобы стать еще более преданной и опередить соперницу. А когда твоя любовь будет мертва, ты будешь ждать в го?ре и одиночестве, пока Калликрат не родится вновь и не придет к тебе. И это лишь начало твоей печали, потому что каждый раз, когда ты будешь умолять о пощаде, ты будешь видеть этого человека. И твоя душа будет привязана к нему узами любви. Ты будешь страдать. Ты возненавидишь себя, как часто бывает у мужчины и женщины. Ты, которая редко боится духов, будешь преклоняться перед ними и наполнишь себя мыслями о плоти».

В моем сне, Аллан, я гордо ответила богине:

«Послушай меня, госпожа, имеющая множество форм, которая возникает во всем живущем! Злая судьба постигла меня, но выбирала ли я эту судьбу? Разве может лист бороться с наступающей бурей? Может ли падающий камень вернуться на небеса? Может ли река перестать течь? Богиня,