соперниц. Золотые косы и голубые глаза той, что спит в хижине Шеботы, ей не страшны. Насена ревнует к бледнолицей пленнице? Напрасно.
– Шебота, дорогая, – страстно воскликнула девушка, – можешь ты приворожить Агвару? Я одарю тебя браслетами, ожерельями… Озолочу тебя.
– Шебота верит в щедрость Насены. Насена получит волшебное средство. Шебота даст ей… Смотри!..
Старуха вынула из-за пазухи закупоренный роговой флакон.
– Капля этой жидкости, – сказала она, – подчинит воле Шеботы биения сердца Агвары. Он полюбит ту, которую ему укажет Шебота. Я укажу Насену.
– Благодарю тебя, бабушка Шебота! Всю жизнь буду тебе признательна!
– Не стоит тратить слов, – прохрипела знахарка. – Шебота предпочитает подарки, с нее довольно того, что ты обещала. Но обещания часто не выполняются. Необходим задаток. Что даешь ты мне сейчас?
Девушка сняла с шеи массивное золотое ожерелье, расстегнула мгновенно браслеты, осыпанные жемчугом и дорогими каменьями, – некогда украшавшие руки бледнолицых сеньорит Сант-Яго или Сальты, – и протянула сверкающие драгоценности Шеботе.
Но жадной ведьме было мало. Она указала на оставшиеся на шее украшения, на головную повязку и на расшитый пояс. Знахарка, получив все, чего желала, временно удовлетворилась в расчете на будущие блага.
Драгоценности исчезли в складках ее одежды.
– У Шеботы есть и другие снадобья, – прошамкала она. – Шебота может погрузить человека в такой сон, от которого он никогда не очнется. Если средство не поможет, и Агвара…
– Но ты ведь сказала, что оно наверняка подействует? – перебила ее Насена. – Разве ты сомневаешься, бабушка Шебота?
– В нашем деле ничего не знаешь наверняка, – возразила колдунья, – особенно трудно с любовным приворотом. Любовь – самая своенравная страсть. Сама понимаешь…
Колдунья подготовляла Насену к тому, что чары ее не вернут ей любви Агвары.
– Если Насена захочет, то Шебота усыпит бледнолицую навсегда.
Эти слова колдунья прошептала почти беззвучно. Девушка с негодованием отшатнулась.
– Прочь! – воскликнула она. – Никогда! Разве бледнолицая виновата в измене Агвары? Ей не за что мстить. Другое дело – он; его покарает мой брат…
– Ага! Твой брат, – проворчала знахарка, обиженная неудачей своего предложения, – пусть же Каолин, тебе помогает.
Старуха сделала вид, что уходит.
– Ты как будто не нуждаешься больше во мне?
– Зато мне ты нужна! – крикнул Гаспар и, выбежав вперед, схватил старуху за руку.
Молодую индеянку, почти лишившуюся чувств от испуга, поддержал Чиприано.
– Бабушка Шебота, – сказал гаучо, – теперь мой черед поговорить с тобой.
Старуха вырывалась, звала на помощь. Гаспар зажал ей рот ладонью:
– Потише, старая. С нами шутки плохи! Вперед, – обратился он к юношам, – на другой скат холма. И девушку прихватите.
Гаучо бесцеремонно взвалил колдунью себе на плечи, а Насену бережно понес Людвиг. Индеянка узнала приятелей Каолина.
– Не бойся, Насена, – прошептал Людвиг, – я друг твоего брата… Мы не дадим тебя в обиду.
Глава LI
Неожиданная союзница
Гаспар, с Шеботой за плечами, направился через кладбище. На противоположном склоне холма он сбросил свою ношу, как вязанку хвороста. Чиприано принес лассо. Гаучо обкрутил им ворожею и обмотал ей голову пончо, завязав его узлом на затылке. Затем он поволок старуху к ближайшему
