– Есть, но запах не стойкий.
– Что значит, не стойкий.
– То и значит, от этих полдня будет благоухать, а дешевле – через час уже не почувствуешь.
– Ну ладно, – нерешительно сказал Егор, – дай мне вот эти за десять дирхамов.
– Нюхать будете?
– Зачем?
– Может, не понравится.
– Нет, не буду. Еще обоняние отобьешь. Сам скажи.
– Это хороший запах, вашей женщине понравится. Эти духи пахнут сандаловым деревом, розовым маслом, немного травами и морем.
– Морем, – удивился Егор, – как может пахнуть морем?
– Обыкновенно, будете брать?
– Зачем же платить за морской запах, – ворчливо сказал Егор, – я вчера весь день его бесплатно вдыхал. Ладно, заверни.
Егор бережно принял склянку и спрятал за пазухой.
– Если появится Али, скажи, что я заходил. Я приду вечером.
Егор ушел, был осторожен. Весь обратный путь он был готов к неожиданному нападению, под плащом на поясе висел клинок, нечто среднее между саблей и коротким мечом. Егор привез его из хорезмийского войска. Там же и научился виртуозно владеть им. По приезду в Баку он сразу спрятал его в половицах веранды, а сегодня извлек из тайника. Но оружие не понадобилось, он спокойно проделал весь путь домой и отдал жене продукты.
– А духи? – спросила Мариам, перебрав содержимое зембиля.
Егор ударил себя по лбу и протянул жене духи.
– Нравится? – спросил он, когда Мариам откупорила склянку и поднесла к носу. Та блаженно зажмурилась и кивнула.
– Между прочим, стоит дороже, чем весь этот зембиль, – не удержался Егор.
– Этого можно было не говорить, – заметила Мариам, – но будем считать, что я этого не слышала.
Она закупорила пузырек и поволокла зембиль на кухню.
С веранды виднелась синяя полоска моря. И Егор, обедая, смотрел на море, чувствуя, как на него нисходит какая-то особенная благодать умиротворения и покоя. Это было приятно, обедать на веранде собственного дома и видеть море. Но чувство покоя скоро исчезло.
– Я пойду в мечеть, – сказал он жене.
– Все-таки решил стать мусульманином, – сказала жена, – это хорошо. Но имей в виду, больше никаких жен, брать не разрешу.
Молла Панах был бледен. Он читал молитву, стоя на минбаре, голос его был глух, взгляд тяжел, он оживился лишь под конец, когда среди коленопреклоненных прихожан заметил рослого краснобородого человека с удивительно знакомым лицом. Произнеся
– Егор? – на всякий случай спросил молла Панах, и, удостоверяясь, сказал. – Произошло несчастье, они ее похитили. Мать сама не своя от горя. Никогда себе этого не прощу. Это мне наказание за питие вина.
– Не валите все в одну кучу, – спокойно возразил Егор, – за ней охотились несколько дней, и не только за ней. Вот я перед вами стою свободный, несмотря на то, что пил вино. Лучше расскажите, как это произошло.
– Они пришли ко мне домой и забрали ее. Что тут рассказывать. Мне нанесено оскорбление.
– Успокойтесь, – сказал Егор, – мы знаем, кто это сделал, и вернем девушку. И вы женитесь на ней. Вы сказали уже маме.
– Боюсь, что я уже не смогу этого сделать, – глухо сказал молла Панах, – ее похитили вчера вечером, ночь она провела в доме похитителя, девушка обесчещена. Все кончено, что бы ни было, она уже принадлежит ему.
– Вы это серьезно? – спросил Егор.
– Более чем, – ответил молла Панах, – я уважаемый человек, и не могу быть предметом насмешек со стороны паствы.
Егор развел руками.
– Мою сестру тоже когда-то похитили. Но это не помешало ей выйти два раза замуж.
Молла Панах молчал.
– Значит, вы ее не любите, – сказал Егор.
– Я бы не хотел обсуждать это. Но я пошел к имаму и попросил помощи. В любом случае я сделаю все, чтобы вызволить ее из рук этого мерзавца.
– Спасибо и на этом, – поблагодарил Егор, – а что Али не появлялся?
– Нет, я не видел его, – Панах долго молчал, – не знаю, как я посмотрю ему в глаза. Это ужасно, то, что случилось.
