Нэлли, таща за собой на поводу свою лошадь, тоже подошла к матросу. Оба они сгорали от нетерпения узнать, наконец, о том, что случилось.
— Ну, товарищи, Мы поспели вовремя, — сказал Дик, — и теперь я сообщу вам р важном событии, в котором нам придется принимать участие.
Петр и Нэлли впились глазами в Дика.
— Итак, — начал он, — вчера вечером рабочие, не выдержав издевательства Маккалэна, разгромили его завод. Сам Маккалэн и два его помощника, убив одного из рабочих и ранив троих, спаслись бегством в автомобиле.
— Какая досада! Эту жирную свинью не следовало бы выпускать! — вырвалось у Пети.
— Так вот, — продолжал Дик, — по-моему расчету, не позже, как через полчаса, сюда прибудет кавалерия для расправы с рабочими. Вы понимаете, что это значит? Понимаете, конечно; мне нечего вам объяснять этого! Вот тут-то мы и должны помочь маккалэновским рабочим.
В лесу послышался пронзительный свисток. Петр и Нэлли сдернули с плеча свои карабины.
— Это свои, — спокойно заметил Дик и, ответив свистом, продолжал: — Кавалерийский отряд должен подойти сюда по той же дороге, по которой мы ехали от хижины Кока-Моко. Мы спрячемся здесь, в лесу, пропустим его на завод, и как только он свяжется в борьбу с рабочими, атакуем его с тыла.
— Вы уверены, что отряд будет небольшой? — спросил доктор.
— Совершенно уверен. На этом острове американцы держат пост в тридцать кавалерийских: солдат и очень немного конной полиции.
— Но ведь у них имеются автомобили! В них они могут послать своих солдат, — заметил Петр.
— Я знаю здешних американцев, а потому и говорю с такой уверенностью, — отвечал Дик. — На автомобиле по здешним гористым местам и среди тростников на подобное дело ехать рискованно.
Рабочие, не выдержав издевательств Маккалэна, разгромили его завод.
Послышались шаги приближающегося человека. Уже издали он свистнул два раза и подошел к группе путешественников.
Петя сразу узнал в подошедшем избитого Маккалэном китайца-привратника.
— Посты на местах, товарищ, — сообщил он по-английски Дику. — Крик совы будет служить сигналом о приближении солдат, — добавил он, — А где же Кока-Моко? — спросил китаец.
— Кока-Моко я послал предупредить заводский комитет, что мы здесь, — ответил Дик.
— Очень хорошо, — сказал китаец. — Я советую вам укрыться в тростнике. Американские солдаты обыкновенно едут без дозорных. Им и в голову не может прийти мысль, что здесь устроена засада.
— Он говорит правду, — вмешайся Окалани. — Ни один американец на Гавайских островах не допустит и мысли, чтобы рабочие оказали вооруженное сопротивление войскам.
— А разве рабочие вооружены? — робко спросила Нэлли.
— На этот раз у них найдется, чем проучить американскую сволочь! Поумнели, небось! — сверкнув своими зрачками через узкие прорези глаз, ответил китаец. — Ну, пока всего хорошего, я иду проверять посты. — И он неслышной поступью пошел между пальм и скрылся из глаз.
От опушки леса до самого завода дорога пролегала между сплошными стенами тростника, в чаще которого было нетрудно укрыться.
Одно беспокоило Дика: как бы лошади не начали ржать, почуяв кавалерийский отряд, и не выдали засады.
— Вот что, — вдруг решил он, — мы не станем поджидать солдат вблизи дороги, а опишем полукруг по тростнику.
— Это самое благоразумное, — заметил Окалани, — только я бы советовал разделиться. Ты, Дик, с доктором держитесь правой стороны дороги, а я с Петром и Нэлли пойдем левыми зарослями тростника.
— Хорошо, — согласился Дик. — Как услышишь крик совы, будь настороже. Помни, что мы должны открыть по солдатам стрельбу одновременно, когда откроют по ним огонь рабочие. Ты понимаешь, для чего?
— Ну, конечно! — отвечал, улыбаясь, канак. — Шутка ли попасться в такую ловушку!
— Садись! — скомандовал Дик.
Было уже не до разговоров. В один: момент Петр и Нэлли очутились в седлах; и тронулись за Окалани. Еще несколько мгновений, — и, кроме шуршащего вокруг тростника, да озаренного заревом неба, они ничего не видели.
Прошли томительные четверть часа.
— Что-то долго нет сигнала! — сказал Петр.
— Будет, — уверенно ответил канак.
