свой ум свободы боится. Ему нужно рабство, которое обеспечивает рабу стабильные хлеб и зрелища. Рабом быть хорошо — не надо вообще думать об ответственных решениях — это дело хозяина. И когда тупо внедряешь в жизнь решения хозяина, то за результаты ответственности не несешь, — это решения хозяина, он и отвечать должен. Для раба без личной свободы не жизнь, а малина.

Классическим считается восстание рабов в Древнем Риме под руководством Спартака. Оставим в стороне так и не выясненные цели восставших — что они, собственно хотели? Удовлетворимся самим фактом этого восстания. В самый пик восстания, когда к восставшим примкнули все, кто хотел, вместе с семьями восставшие рабы насчитывали до 70 тысяч человек. Это при 7 миллионах рабов в Древнем Риме! А 99 % рабов Древнего Рима их рабская жизнь устраивала вполне. (Не хочется перебрасывать мостик в нынешнюю Россию и Донбасс, но, полагаю, читатели сами его перебросят).

Значит ли это, что раб — этот не очень умный человек — помалкивает о своей свободе? Отнюдь! Он-то как раз ее жаждет и алчет, он-то только о ней и болтает! Болтает и в силу своей глупости, и в силу того, что под свободой имеет в виду совершенно иное, нежели умный человек.

Умный человек — действительно свободный по уму и духу — под свободой имеет в виду возможность поступать в соответствии только с собственными решениями.

А глупый человек — раб по натуре — под свободой имеет в виду возможность продаться хорошему хозяину. Ну, такому, который, скажем, обеспечит тебе 200 сортов колбасы в магазине или безвизовое развлечение в Европе, вернее, теоретическую возможность такого развлечения.

И когда киевские майдауны утверждают, что они совершили революцию во имя свободы, то по-своему они искренни и действительно в это верят — они боролись за свободу выбрать себе хозяином США и ЕС, а не Россию.

Вообще-то, украинской элите еще нужно отдать должное за то, что она не могла преодолеть в себе великорусское мировоззрение целых 23 года, в течение которых Украина была, так или иначе, хотя бы формально независима. А остальные «свободолюбивые страны», начиная от эстонцев и латвийцев, чехов и прочих хорватов, на следующий день после «освобождения» побежали просить ярмо у Европы и НАТО. Даже Польша, которая по своим размерам вполне себе государство, и та, задрав юбку, немедленно кинулась проситься к богатому хозяину.

Что — элитам этих народов нужна была свобода умных людей??

И, что интересно, ведь ничто эти народы не гнало в ярмо. Оставим в стороне Швецию и Швейцарию, которые уже и не помнят, как сражаются за свободу, и с уважением взглянем на Финляндию. Да, нам есть, что Финляндии вспомнить, но ведь на свободна! Не лезет в НАТО. А этих моральных карликов что туда гонит?

Поэтому элита бывших «братьев» и смотрит на русских, как на тупых «ватников»: русские дураки не понимают, какое это счастье — иметь возможность продаться в рабство, кому выгодно!

У рабов не хватает ума понять, что хозяину умный раб не нужен, — хозяин сам умный. А дураку-рабу можно обещать что угодно, а после того, как он к тебе нанялся, давать ему, что не жалко. А хорошему хозяину многое жалко, как говориться: «Зачем платить больше?».

Но вернемся к уму украинской элиты — русское ведь племя, откуда такая глупость?

Повторюсь, в отличие от Великой Руси и земель Великого Новгорода, обессиленные монголо-татарским нашествием Киевская Русь (Украина) и Белая Русь с XIV века оказались захваченными Польско-Литовской державой, причем, польская шляхта становилась помещиками и составляла администрацию и элиту этих русских окраин. Поляки и литовцы стали хозяевами, на них легла ответственность за государственные решения, и эта ответственность должна была развивать ум польской элиты, а не малороссийской.

Малороссийская элита избавилась от выработки решений по защите народа, по вопросам суверенитета Украины и ее государственности — избавилась от необходимости тренировать ум поиском решений тяжелых вопросов. У малороссийской элиты осталась одна интеллектуальная проблема, которую она всю свою историю и решала, и решает, — кому бы выгодней продаться? При этом, разумеется, ей всегда было глубоко плевать, что будет с малороссийским народом.

Для понимания происходящего надо бы назвать казачество, особенно запорожское — элиту Украины — тем, кем оно и было, — бандой. И как у любой банды, у Запорожской Сечи и мыслей не было ни о своем государстве, ни об украинском народе. Целью запорожцев всегда была добыча, и только. Тут еще дело в том, что все соседи запорожцев — Польша, Крым и Московия — в отдельности могли без проблем удушить эту банду раз и навсегда. Поэтому запорожская банда не могла выступать на первых ролях и могла грабить кого-либо из соседей только в качестве «шестерки» при каком-то серьезном бандите, посему Запорожская Сечь изначально должна была наниматься к кому-то в рабы, чтобы грабить вместе с ним.

Скорее всего, чтобы принизить роль народа в воссоединении Великороссии и Малороссии, а, возможно, чтобы как-то пощадить поляков, уже входивших в Российскую империю (а потом союзных СССР), еще в царской России выпятили роль Богдана Хмельницкого всего лишь за Переяславскую Раду. Которую, кстати, сам Богдан ни в грош не ставил и практически тут же от ее условий отказался. Вот давайте о Хмельницком и запорожцах без сусального золота.

Итак, к XVII веку поляки действительно достали малороссов, но дело с Хмельницким было несколько иным, чем мы привыкли его считать.

К моменту появления Богдана на украинской сцене, Запорожская Сечь была как бы верным вассалом Польши и объединяла много ватаг, не всегда друживших друг с другом. Кроме того, часть запорожцев (реестровое казачество) состояло на жаловании Речи Посполитой. Богдан, сын казачьего сотника,