выходила за пределы улицы Черепановых, за которую распространиться было невозможно, ибо дальше находилось Банное озеро, или Банный проток. Банным озеро стало называться по торговой бане, которая появилась на берегу в 1746 году (под горой в Форштадте тоже было Банное озеро, а рядом — бани). Банный же переулок, который до сих пор носит свое исконное имя, назван, вероятно, уже по озеру, так как только по нему можно было напрямую проехать к озеру из крепости.
В 40-е годы XIX века слободу начинают называть наряду с Голубиной также Старой слободкой, так как к северу от крепости появилась еще одна. Встречается также название Солдатская слобода. Здесь часто бывали пожары, особенно сильный произошел в 1864 году. После него была образована особая комиссия, которая произвела некоторую перепланировку; при этом приходилось считаться с нежеланием части погорельцев переселяться с насиженных в другие места. Для уменьшения пожароопасности наметили прорезать несколько переулков, но проложить удалось не все. Чтобы уменьшить скученность, образовавшуюся за счет деления дворовых мест и хаотичности застройки, погорельцам выделили 320 мест в Новой слободе, о которой далее пойдет речь.
Новая слободка. Прошло полвека со времени образования Форштадта и первого поселения — предшественника Голубиной слободки, прежде чем рамки города-крепости снова стали тесными. Возникла необходимость основания нового предместья, поскольку Форштадт был исключительно казачий, а Голубиная слободка бесперспективна в отношении дальнейшего роста. К этому времени отпали ограничения на тип строения в предместьях крепости, так как в мае 1831 года вышел Сенатский указ «Об оставлении в крепостях Сибирской и Оренбургской линий чистых эспланад в 130 саж. от кроны гласиса, и о дозволении возводить всякого рода строение далее сего расстояния» (гласис — насыпь, очень полого поднимающаяся в сторону крепостного рва, где и находится его крона). До этого ближе 450 сажен от крепости нельзя было ставить дома на каменном фундаменте, иметь погреба и т. п., что служило сдерживающим фактором при переселении в предместья. Таким образом, отпал один из мотивов, побуждавших к несогласию переселяться в предместья. Прирост населения к 30-м годам XIX века не был велик, потому что Оренбург так и оставался военно-чиновничьим и торговым городом почти без промышленности.
Наряду со скученностью в некоторых частях города накопилось и много обветшалых домов. Таким застал город новый военный губернатор В. А. Перовский, решивший очистить Оренбург от плохих построек. Прибыл он на место службы в июне 1833 года, и уже в 1835 году была образована комиссия, которая осмотрела все дома и 221 из них назначила на слом. Домохозяев, которые не могли построить хороший новый дом или привести в надлежащий вид старый, следовало переселять за город. Таким владельцам выделялись пособие и лес для строительства в новом предместье, средства эти возмещались, в основном, за счет продажи освободившихся дворовых мест новым владельцам. Многие выезжать отказывались, и их переселяли с помощью полиции, которая иногда прибегала даже к выламыванию оконных рам и разваливанию печей.
Принято считать, что В. А. Перовский старался привести город в приличный вид к приезду наследника престола Цесаревича Александра Николаевича летом 1837 года. Может быть это и так, хотя вызывает сомнение, что в 1835 году уже планировалась поездка 1837 года; к тому же еще весной 1837 года точно не знали, заедет Цесаревич в Оренбург или проедет через Уфу в своем путешествии по России. Постройки в новом предместье стали появляться в 1838 году.
Новое предместье, получившее название Новой слободки, спланировали с перспективой роста, начиналось оно от линии современной улицы Постникова, точно выдерживая расстояние 130 саженей от крепости. В планировке выбрана была радиально-кольцевая схема, что решающим образом сказалось на дальнейшем расширении города и на развитии его планировки. Первые кварталы были заложены между линиями современных улиц Цвиллинга (тогда здесь проходила дорога на Симбирск) и Комсомольской; северной границей в первое время была улица Караван-Сарайская, от которой число проездов стало удваиваться в радиальном направлении. К началу 1850-х годов застройка стала местами доходить до линии современной Григорьевской.
Темп строительства оставался в те годы довольно медленным, о чем свидетельствуют следующие цифры: в 1828 году в городе и предместьях было всего 1529 домов, в 1843 году их стало 1770. То есть в среднем строилось 16 домов в год. Дальше рост слободы идет интенсивнее, сказывается, очевидно, начавшееся развитие промышленности. К началу 60-х годов северная граница проходит уже по Степной улице, которая и получила свое название как граничащая со степью. Улицы с таким названием появляются и позже. Степная улица через десять лет начала постепенно застраиваться со стороны степи и удлиняться. К началу 60-х годов оформилась как улица и современная Комсомольская, поскольку восточная граница слободки стала проходить по линии улицы Орджоникидзе.
В 1864 году произошло значительное увеличение территории Новой слободки в западную сторону: погорельцам Старой или Голубиной слободки отвели места до линии Ташкентской улицы, начиная от улицы Телеграфной (современной Цвиллинга) названной так, потому что вдоль нее шел «Телеграфный путь Самарского сообщения». С запада новая часть слободки доходила до линии Паркового проспекта, тогда это место называлось Госпитальной площадью по военному госпиталю, построенному вдали от города в начале XIX века. Начинался новый район застройки от современной Рыбаковской, потому что ближе к городу до Караван-Сарайской, которая отделяла законченный в 40-х годах Караван-Сарай с парком, место уже было занято казенными постройками, одной из которых был «Степной цейхгауз». Это здание, построенное в 1856 году и облицованное глазурованным кирпичом, дошло до нас (Парковый проспект, 10); по нему и современный Саратовский переулок был назван Цейхгаузным. Из-за отсутствия улиц, связывающих эту часть Новой слободки с городом напрямую, новые кварталы сразу получили меткое название «Оторвановка», которое употреблялось даже в официальных документах.
