– Возле Консерватории стоял циклопический Ленин и архитектурная группа представителей "народа". "Народ", понятно, был меньше, как и положено при изображении фараона с подданными. Фонтаны были и на стороне Консерватории, а не только на "рулетке" (так называлась противоположная часть Площади Октябрьской революции). Сейчас свободного пространства на Майдане (он так был назван в девяносто первом году) меньше. Существует теория, что правительство все годы прилагает усилия к размещению памятников, фонтанов, зеленых насаждений на Майдане. Ну, чтоб было меньше демонстрантов, – рассказывает Владимир, участник "революции на граните" 1990 года, урожденный киевлянин.

В начале октября 1990 года на площади – впервые в ее истории – появились палатки протестующих. Украинское студенчество выдвинуло политические требования.

– Целью [протестующих студентов] было свалить власть. Все лозунги были об этом. Самым импонирующим для меня было требование независимости Украины. Все прочие требования являлись тактическими, и конечной целью был выход из подчинения Москве. Как показало время, это было разумным.

Владимир на тот момент состоял в Конфедерации Анархо-Синдикалистов (КАС). КАС была крупнейшей организацией анархистов на территории СССР; в ней состояли тысячи человек, политическая судьба которых впоследствии сложилась по-разному. Например, одним из главных идеологов КАС был Андрей Исаеву который сейчас стал видным функционером партии "Единая Россия". Кроме Владимира на площадь пришли другие участники украинской КАС, но анархистом по сей день остался лишь он.

– Годы беспощадны к людям. Большинство из них теперь вне политики: кто-то эмигрировал, двое стали искренними "ватниками", а один стал раввином.

Российская часть Конфедерации студенческие протесты в Киеве проигнорировала, хотя примерно тогда же активно участвовала в акциях солидарности с китайскими студентами, участниками антиправительственных выступлений на площади Тяньаньмэнь.

– Анархист должен принимать участие в таких выступлениях, если протест направлен против существующего государства. Во всяком случае, поддерживать критически, пытаясь продвинуть свою повестку дня. Не вышли бы студенты тогда – сидели бы "на жопе ровно", как и сидят обыватели в РБ, РФ и Казахстане, – так Владимир объясняет свое участие в протесте, лозунги которого не были анархистскими.

– Костяком протеста в Киеве (как и за год до того в Пекине) стало студенчество, а основным методом – голодовка. Студенты (не только киевляне, приезжали и из других городов) отказались уходить по требованию милиции, и уже к концу первого дня голодали больше ста человек. Отличительной чертой голодающих была белая повязка. Милиционеры поначалу потребовали разойтись, но агрессивных действий на площади не предпринимали, хотя в УССР еще за два года до того были созданы пять первых отрядов республиканского ОМОНа. Позже на их базе в 1992 году власти независимой Украины сформируют спецподразделение "Беркут".

Было ожидание сноса лагеря, и кроме голодающих существовали группы охраны. Кроме того, к нам круглосуточно подходили киевляне поговорить о политике. Форумов не существовало, и люди предпочитали полемизировать публично.

Столкновения с милицией случались во время маршей возле Верховной Рады. Большая толпа прорывала кордоны. Это было нелегко, но возможно. Спецназ был. Когда был организован "верхний лагерь" под Радой, то они стояли в оцеплении вокруг палаток.

"Революция на граните", конечно, привлекла внимание и власти, и общества. На встречи с протестующими регулярно приезжали партийные руководители, в том числе и будущий первый президент Украины Леонид Кравчук. Влияние на общество оказалось настолько сильным, что украинцы начали выходить из КПСС, как это сделал писатель Олесь Гончар. Количество голодающих увеличивалось, а республиканские СМИ активно освещали протестную акцию.

– Не помню, на какой день включился в голодовку. День пятый, наверное. Голодал более недели и по рекомендации врача прекратил участие. Мы проходили ежедневное обследование в Октябрьской больнице. Врачи следили за состоянием здоровья, осматривали нас и брали анализы крови.

Киевляне оказывали поддержку вещами и продуктами для охраны. Также народ "скидывался" деньгами. Участников голодовки пригласили в финале и после ликвидации кассы под роспись раздали всем их долю. Это было по 15 советских рублей с копейками, если не ошибаюсь.

Такая лояльность властей кажется удивительной, если вспомнить, что всего через пару месяцев в Латвии и Литве произойдут столкновения с человеческими жертвами, а Рижский и Вильнюсский отряды ОМОН выйдут на тропу войны против прибалтийского сепаратизма.

– На Украине тяжело было отделить "своих" от "чужих". Если сегодня в Киеве 75-80 % русскоязычных, то в девяностом году были все 95 %. При этом были еще и галичане, которые на 90 % украиноязычные. Общность воспринималась не по языку. Это не Балтия с более-менее четким делением. У власти не было очерченной группы поддержки, как и очерченной социально-этнической базы у оппозиции.

Кроме того, к забастовке были готовы киевские заводы. Рабочие поддерживали студенческие требования, а на маршах в поддержку голодовки и оккупационных забастовок в ВУЗах можно было увидеть плакаты с названиями промышленных предприятий.

Собственно, с этого времени было много раз проговорено, что подавление мирных протестных движений с трупами открывает право для признания власти нелегитимной. Могло начаться вооруженное восстание в Киеве и на Западе. Кравчук проявил политическую мудрость, не разогнав студентов. У Януковича такого чутья не было. Он упрямый идиот, который сам себя сверг.

Кравчук был мудрее и использовал ситуацию для укрепления своей власти. В девяностом он был оппонентом "Майдана". В 1991-1992 годах Леонид