— ?эйш, а ты что скажешь? — неожиданно повернулся ко мне Корн.

Я поднял на шефа недоумевающий взгляд.

— Я-то тут при чем?

— Ну, ты же у нас большой эксперт по светлым, которые остались без дара.

Я озадачился ещё больше, но вскоре сообразил: Роберт… кажется, Корн все же прочел мою записку и теперь решил, что раз уж я по мальчишке Искадо предложил более или менее приемлемый выход, то и по Шоттику что-нибудь соображу.

— Я бы хотел на него взглянуть, — после короткого раздумья признался я, заставив шефа понимающе хмыкнуть. После чего Корн поднялся из-за стола и, бросив извиняющий взгляд на коллег, бросил:

— Идем.

Пока мы спускались в подземные казематы, чьи размеры никак не соответствовали реальным габаритам здания Управления, я напряженно размышлял. Не было ни малейших сомнений, что очень скоро люди Эрроуза доберутся до Вестинок и обнаружат, что неподалеку от кладбища пространство выглядит так, словно там недавно случилось пришествие армии демонов.

Нет, я, конечно, туда недавно наведался и почистил его с помощью взятых из схрона учителя артефактов, так что изменение магического фона внимание сыскарей не привлечет. Трупы я сжег, овраг наполовину засыпал, устроив там небольшой обвал. Но поломанные деревья, вспаханное на неимоверную глубину поле на темной стороне было не спрятать при всем желании. И если люди Эрроуза туда доберутся, у них появится много вопросов, догадок и очень много утомительно-нудной работы.

За свои следы я, правда, не волновался — их и раньше-то было нелегко найти, а теперь, когда доспех полностью скрывал мою ауру, уличить меня в устроенном там бардаке было невозможно. Единственное, что могло меня связать с тем местом и безумием Шоттика, это сам Шоттик. Так что не стоило удивляться, что мне захотелось на него взглянуть.

Спустившись на четвертый уровень подземелий и свернув в коридор, за которым начинались камеры для временного содержания заключенных, я поневоле вспомнил тот день, когда попал сюда в первый раз.

С того дня мрачные коридоры слегка облагородили. С каменных стен исчезла плесень и влажные потеки, замусоренный пол тщательно вычистили и аккуратно выложили плиткой, на потолке через равные промежутки теперь исправно горели магические светильники, а на дверях камер поставили звукоизолирующие заклятья. Так, чтобы ни криков, ни стонов, ни плача оттуда не было слышно.

Проходя мимо камеры под номером сорок четыре, я невольно замедлил шаг, но новенькая железная дверь с красиво выдавленным в металле номером ничуть не походила на то ржавое чудовище, что так врезалось мне в память. Узкая клетка четыре на пять шагов, минимум удобств, железная койка в углу, намертво прикрученная к полу… холодная, конечно, как и все помещения в этом коридоре. Но все же не такая промозглая, как камера в подземелье городской ратуши, где я дожидался окончания суда и откуда впервые шагнул на тем?ую сторону.

— Нам сюда, — сообщил Корн, подходя к следующей камере.

Я мысленно хмыкнул и, проследив, как шеф прикладывает к небольшому окошку на стене ладонь, подумал, что за последнее время здесь очень многое изменилось. И, возможно, даже к лучшему.

Считав ауру мага, окошко приветливо мигнуло зеленым огонь?ом, и дверь камеры почти бесшумно отъехала в сторону, открывая узкую каменную клеть, перегороженную у входа не только мощной магической защитой, но и обычной металлической решеткой.

Шоттик сидел на полу, скрестив перед собой ноги, и мерно раскачивался в такт неслышному ритму. Глаза его были закрыты, по бледному лицу то и дело пробегала болезненная судорога, пальцы рук судорожно комкали серую робу, которая полагалась всем заключенным. А губы беспрестанно шевелились, словно безумный маг вел с кем-то долгий утомительный разговор.

Когда в камеру проник свет из коридора, он поднял набрякшие веки и, прищурившись, взглянул на нас почти осмысленным взором. На миг мне даже показалось, что во взгляде мага мелькнуло торжество, а еще через мгновение его лицо исказилось, на губах появилась саркастическая усмешка, после чего он подскочил на ноги и одним прыжком сиганул на решетку.

— Убийца! — крикнул он, повиснув на прутьях и вперив в меня безумный взгляд. Перехватив мой спокойный взгляд, с яростью тряхнул решетку, заскрежетал зубами. Но неожиданно появившееся буйство так же быстро схлынуло, после чего лицо мага снова осунулось, уголки губ опустились, горящий яростью взгляд потух. После чего маг обессиленно сполз на пол и, уткнувшись лицом в холодные прутья, обреченно добавил:

— Я — убийца…

Корн с интересом покосился в мою сторону, но я бесстрастно смотрел на опустившего голову безумца, которому Смерть отмерила такое страшное наказание. Какое-то время подождал, оценил его повисшую клочьями ауру. Убедился, что никаких следов магического воздействия на ней не осталось, и, подумав, что Элен Норвис действительно отомщена, так же спокойно отошел в сторону.

— Можете закрывать.

— Полагаешь, он сказал правду? — тихо поинтересовался шеф. — Он мог убить кого-нибудь в таком состоянии?

— Безумцы не умеют лгать, — совершенно искрен?е ответил я. — Хотя иногда они приписывают себе чужие заслуги.