искренне говорю я. Она смотрит на меня отсутствующим взглядом. Ее руки становятся ледяными.

– Ты убил меня, а теперь сожалеешь, – безжизненно шепчет Айлин, стараясь не смотреть на меня. – Это все так странно… Я же верила тебе. Как теперь жить дальше?

– Прости. Мне очень жаль, что все сложилось именно так, – отпуская ее запястья, с раскаяньем произношу я. – Правда.

– Не надо, не лги мне больше, – закрывая руками лицо, просит Айлин. – Обойдемся без лицемерия. Твой брат был прав, а я не хотела ему верить. Защищала тебя. Ты дважды убил меня. Тогда и сейчас. И я не знаю, что страшнее.

Айлин медленно разворачивается и на негнущихся ногах идет к лестнице.

– Ты должна знать еще кое-что, – вдогонку говорю я, понимая, что на подобные откровенности у меня в ближайшее время отваги не наберется. – Сабина твоя сестра по отцу. И это она убила твою бабушку, чтобы защитить тебя.

Это становится последней каплей. Айлин ведет в сторону, и она, не успев схватиться за перила, падает на пол без чувств. Кажется, я переборщил с честностью. Вытаскиваю из шкафчика уже знакомый флакон с нашатырном спиртом и спешу к своей воспитаннице. На шум выходит Ливия. Узнав, что случилось обзывает меня идиотом. Просит отнести Алин в комнату и выставляет меня за дверь.

Сообщение от Ады с просьбой встретиться несколько обескураживает меня. Что ей от меня нужно? Или же она, таким образом, хочет узнать о жизни Айлин? Теперь, когда та не ходит в школу, ей стало трудно ее контролировать. Мы договариваемся увидеться недалеко от ее дома. Когда я прихожу, учительницы еще нет. И я минут десять топчусь на месте, чтобы не замерзнуть. На улице опять похолодало и падает снег.

Ада идет очень осторожно. Она напряжена, то и дело оглядывается по сторонам. Капюшон пальто низко надвинут на лицо, но это не делает ее неузнаваемой. Понимаю, что она чем-то страшно напугана. Подхожу к ней и обнимаю за плечи.

– Здесь поблизости есть кафе. Пойдем туда, – предлагаю я. Она едва заметно кивает, и мы идем в конец аллеи. Войдя в зал, выбираем столик в самом углу. Официантка приносит нам меню и Ада, не заглядывая в него, сразу заказывает кофе по-ирландски. Сцепляет пальцы в замок, кладет запястья на стол. Долго смотрит мне в глаза.

– Я тебя почти не знаю, но ты выглядишь так, что тебе хочется верить, – неожиданно говорит она. Роется в сумочке и достает оттуда маленький пистолет. Кладет его на стол и тут же прикрывает ладонями. – Верни его Дине. Она дала мне его, чтобы я убила Айлин. Но я не смогла. Девчонка меня не видела, я целилась в нее, но не смогла нажать на курок. Это так глупо, неправильно, ведь из-за нее погибнут мои дети, но у меня не хватило воли. Видимо, она и вправду заговоренная.

– Или же ты просто не убийца, – накрывая ее руки, говорю я. Ну что ж Дина, ты подписала себе смертный приговор. Ада нервно смеется.

– И очень плохая мать, – с горечью произносит она. – Я хочу попросить тебя о помощи. Спаси моих детей. Вытащи их из лап Амалика. Дина сказал мне, что их ждет… Ты – моя последняя надежда. Я ведь так понимаю, что ты влюбился в Айлин и не хочешь того будущего, что уготовил ей ее папаша.

– Сколько у меня времени? – спрашиваю я.

– У тебя его нет. Все нужно сделать немедленно. Вагнер отказал мне в свидании с близнецами. Впервые за три года. И я почувствовала, как ослаб его контроль надо мной. Это значит, что все должно случится со дня на день, – усталым голосом говорит Ада. Она бледна, под глазами пролегли тени. Волосы небрежно убраны в пучок.

– Хорошо, – отвечаю я, пряча оружие Дины во внутренний карман пиджака. – Ты знаешь, где он их держит?

– Да. Но туда так просто не попасть. Дом под магической защитой, – Ада вытаскивает из сумки помятый лист бумаги и протягивает его мне. – Я нарисовала здесь как можно добраться. Но что делать с защитой – не знаю. Нужна консультация того, кто разбирается в этом.

– Разберусь, – обещаю я. Мне совсем не хочется ввязываться в новое приключение, но я вижу в каком отчаянье Ада и не могу отказать ей. Я – ее последняя надежда.

– Спаси их, – молитвенно складывая руки, просит учительница. И на ее глазах выступают слезы. – И я буду твоей должницей всю жизнь. Все, что угодно для тебя сделаю.

– Обсудим это позже, – говорю я. Хлопает входная дверь и в зал вваливается Матвей. Он всклокочен, лицо красное. Выглядит неадекватным, как после хорошей пьянки. Медленно, словно через силу переставляя ноги идет к нашему столику. Увидев его, Ада испуганно съеживается. Я, тоже напрягаюсь, прекрасно помня, чем закончилась наша с ним первая встреча. Не критично для жизни, но приятного мало. Он подходит к нам и смотрит на Аду. Прежде, чем я успеваю сообразить, вытаскивает из-под телогрейки пистолет и дважды стреляет ей в грудь. Официантки визжат. Матвей подносит оружие к виску и нажимает на спусковой крючок. Глухой выстрел и он падает на пол, сшибая своим мертвым телом несколько стульев. Я бросаюсь к Аде, которая хрипит, захлебываясь собственной кровью. Раны смертельные. У меня нет возможности ей помочь. Смотрю в ее осоловевшие глаза. Она тянет меня за рукав и беззвучно шепчет:

– Дети…

– Я позабочусь о них, обещаю, – говорю я. Ее сердце замолкает, веки медленно опускаются. Мне не хочется связываться с полицией и давать показания, поэтому я считаю правильным как можно скорее смотаться, внушив свидетелям, что меня никто не видел. Все равно я уже ничего смогу сделать. У меня нет сомнений в том, что Матвей был подослан Амаликом. Тот приказал ему убить Аду, а потом покончить с собой, чтобы никто не вышел на него. А