статуса?
Как же рада была мама оказаться дома! Она ходила по квартире, любовно гладила мебель и хвалила Лину за порядок, царящий повсюду. Лина же посмеивалась — мама провела в больнице десять дней в общей сложности, а так выглядела, словно вернулась домой после кругосветного путешествия.
Они успели выпить по несколько чашек чая и наговориться обо всем, когда настала пора прощаться. Лина предупредила маму, что ненадолго уедет с Люком. Пришлось быстро сочинить версию о командировке, в которую он решил взять ее с собой. Кажется, ложь показалась правдивой, потому что вопросов мама задавать не стала. Да и к Люку она относилась очень хорошо, даже трепетно, не забывая напоминать себе и Лине, как многим они ему обязаны.
Люк ждал ее в портальной комнате, а у ног его стояла та самая сумка, которую Лина прозвала самобранкой.
— Все купил? — деловито осведомилась она, чем вызвала на его губах улыбку.
—
Вопреки ожиданиям, переместились они не в дом Люка, а в тенистый сад его отца.
— А почему сюда? — удивилась Лина.
— Мы должны прежде поговорить с отцом, посвятить его в наши планы. И… я просто хочу, чтобы он нас увидел.
Люк взял ее за руку и повел к большому одноэтажному дому, который еще в первый раз напомнил Лине дворец какого-нибудь падишаха, только очень приземистый. Наверное, потому что дом был выкрашен в светлые тона и словно подсвечен изнутри. А еще все окна и двери в нем были украшены резьбой с каким-то руническим орнаментом.
Лина шла за Люком по утрамбованной дорожке и размышляла, зачем ему нужно, чтобы отец увидел их вдвоем? И почему он, сообщив об этом, выглядел вроде даже смущенным? Но ответа на свои вопросы она не находила, хоть и ужасно хотелось думать, что и его отношение к ней переменилось. Вернее, оно и переменилось, но не так, как ее, да и события последних дней снова отдалили их друг от друга. И в то же время, они же сблизили их, как бывает, когда два практически чужих друг другу человека вынуждены бороться с общей проблемой.
Гир Альметий встретил их суровым взглядом и поджатыми губами. Лине даже показалось, что он не собирается здороваться, а сейчас же укажет им на дверь. Но ничего подобного не произошло. После коротких приветствий, которыми они все обменялись, Альметий указал им на подобие дивана, только очень мягкий и низкий, тогда как сам он восседал в кресле и курил длинную палку. В комнате пахло сладковатым дымом.
— Надеюсь, ты понимаешь, как опасно тебе сейчас здесь находиться, — заговорил отец Люка, поочередно глядя то на сына, то на Лину. Враждебность в его взгляде постепенно уступала место беспокойству.
— Мы не просто так пришли, отец, — кивнул Люк. Лина только сейчас заметила, что рука ее все еще находится в его, но забирать ее не стала, а напротив, переплела свои пальцы с его. — Кажется, мы можем вылечить народ нашей страны от неизвестной болезни.
— Вот как? В тебе проснулся дар целительства, что веками уже спит в магах? — усмехнулся почтенный гир.
Люк не отреагировал на его колкость, а сразу же приступил к рассказу. На этот раз отец слушал его более внимательно и не перебивал, разве что пыхтел палкой сильнее.
— Надеюсь, ты понимаешь, девочка, какую ответственность собираешься на себя взвалить? — посмотрел он на Лину, когда рассказ сына подошел к концу.
— Я знаю, что будет нелегко, но думаю, что справлюсь, — немедля, ответила Лина.
— И то, что тебе все это придется проделать самой, тебя тоже не пугает? Лукреция сразу же схватят, как только он покинет этот дом…
Об этом Лина уже подумала давным-давно, и сама собиралась настаивать, чтобы Люк руководил операцией из дома, а не расхаживал с ней по больным.
— Что
— Я бы хотел еще воспользоваться храмом истины, отец, — вновь заговорил Люк, когда Альметий думал, что с разговорами на сегодня покончено. Это Лина читала на его лице.
— Сейчас не время для…
— Ты меня не понял, — перебил его Люк. — Я хочу провести ритуал привлечения, чтобы выйти на след Кора.
— Что?! Ритуал привлечения? — удивился Альметий и даже забыл про свою дымящуюся палку. — И кто же будет жертва?
— Ангелия, — как-то слишком напряженно отозвался Люк, и Лине это не понравилось. Кажется, чего-то она не знает, того, во что Люк решил не посвящать ее до поры до времени.