Женщина судорожно кивнула и выдавила из себя:

– Да, ему нужно на станцию, там полно свежего генетического материала… Этого нельзя допустить… Иначе…

– Да ладно, там полно высокоуровневых астронавтов, они его за минуту уработают, – попытался я её успокоить, но без особого успеха.

– Нет, вы что! – женщина рывком высвободила руку. – Дело не в потерях… Если он доберётся до средств межгалактической связи – станции конец, уйти она не успеет. Достаточно пары их боевых кораблей, чтобы здесь ещё полвека собирали обломки «Глории-14»!

– А как же силы Союза? – вмешался в разговор Робофотт.

– Вы с какой луны сюда свалились?! Союз сейчас воюет с империей Скульпторов, никто отправлять сюда силы для спасения одной независимой станции не будет! Да что с вами?

– Нас недавно разморозили, – признался я. – Мы ещё не в курсе большой политики.

– Да уж я вижу, – женщина с аппетитом захрустела протянутой Даззом плиткой шоколада.

Наша группа вышла к осевому коридору, шедшему через весь уровень, и направилась прямиком к шахте лифта.

– Робик, проясни ситуацию, – попросил я товарища. – Если «Глории» приключается кирдык, где мы возродимся?

– По идее, в ближайшей нейтральной станции, – пожал плечами экзобиолог. – Вот только такой для нас поблизости точно не найдётся, сам понимаешь. В лучшем случае – очнёмся где-нибудь на задворках забытых долбуней, в каком-нибудь аппендиксе, откуда месяц будем выбираться.

– Тогда я этого доминионца голыми руками задушу! – пообещал я и повернулся к спасённой учёной. – Елена, к вам деликатный вопрос. На станции найдётся что-нибудь очень горючее?

– Нет, откуда, – уверенно мотнула головой женщина. – Здесь с этим строго, нам приходилось с отделом снабжения буквально за каждый реактив сражаться!

– Нам бы не колбу, а желательно, цистерну-другую, – скромно попросил я.

– У нас вы точно ничего не найдёте. Хотя…

Черт, как же я обожаю эти женские «хотя…»!

– Не томите нас, Елена, мы не овощи для рагу.

– Нашему, то есть… – женщина запнулась. – Этому модулю больше полторы сотни лет. Я слышала, его взяли по дешёвке где-то на Саргоне, когда «Глория-14» собирались перемещать сюда, взамен разрушенной «Фелиции-10»… И с тех самых пор он болтается здесь на орбите. Служба трудовой охраны несколько раз пыталась его закрыть, или хотя бы законсервировать, но Администрация всегда этому препятствовала.

– А закрыть пытались, потому что он мог загореться?

– Нет, взорваться.

– Ух ты! – оценил я новость. – Здесь на газе, что ли, еду готовят?

Женщина слабо улыбнулась и выдала заковыристую химическую скороговорку какого-то вещества, которую я при всём своём желании не смог бы запомнить. В голове только остались обрывочные: «тринитро-замещённый» и вроде как «пидрит». Хотя я точно не уверен.

– Вы сейчас, надеюсь, не демона вызывали?

– Это ракетное топливо, для маневровых двигателей. При взаимодействии с кислородом – мгновенно воспламеняется. Запрещено для применения практически по всей Галактике.

– Поэтому, оно безумно дешёвое? – наудачу предположил я.

– К сожалению, да. Комплексу постоянно приходится корректировать траекторию – в связи с близким астероидным поясом. Иначе работа всего этого старья влетела бы в копеечку.

– Ох уж эта наша горячо любимая Администрация… – покачал я головой. – Ну ладно, будем считать, они предвидели такой исход и заранее подготовились. Нам же грех их предусмотрительностью не воспользоваться. Сколько вещества нужно, чтобы, ну скажем, вот это помещение превратить в подобие работающего сопла?

– Литров сорок… – прикинула Елена. – Нет, взрыв будет такой силы, что целостности комплекса конец. Двадцать, а лучше – десять. Стены должны выдержать, но внутри температура будет около трёх тысяч градусов.

Мы с Робофоттом довольно переглянулись.

– Как на солнышке.

– Должно хватить.

– Да тут как бы стены не расплавились к чертям…

Дискуссию прервали открывшийся проход в один из сквозных отсеков, мимо которого мы совсем недавно прошли. Я, прекрасно понимая, что «Амвеевцев» на уровне нет, открыл было рот, чтобы всех предупредить, но тут резко стало очень поздно. Из проёма пружинисто выстрелила белёсая молния, вонзившись в спину ничего не подозревающего Дазза. Со стороны груди захрипевшего техника вырвалось испачканное в крови конусообразное костяное жало с зазубринами, по типу наконечника древнего копья. Крепилось оно к многосуставчатому бугристому отростку, будто слепленному из