мелодию, гонг подыгрывал ему в низком тоне. Варфа наигрывала высоким тоном всё быстрее и быстрее.
И девушка начала напевать. Сначала тихим, низким высоким голосом, затем голос становился всё сильнее. Слог усиливал прерывистость и силу композиции, превращая её в гимн.
Певица усиливала свой голос. Теперь он был воинственный, сильный, чеканящий каждое ударение. Текст песни был чем-то средним между шотландским диалектом и средневековым хинди.
Гонг бил всё сильнее и реже. Варфа играла вибрирующими интонациями верхних октав, разгоняя голос певицы всё сильнее и сильнее.
«Орган» обрубил музыкальное произведение на самом его пике и медленно потащил его вниз. Варфа замедлялась, слог успокаивал свою вибрацию. Затухал гонг. Девушка закончила песню на низкой и сильной ноте.
Зрители были оглушены тишиной. Они медленно вставали и начинали хлопать всё громче, пока не успокоились. Алексей вышел на сцену.
— Спасибо вам за участие в нашем общем деле. Наши записи будут расходиться по кораблям, и вы сможете ещё не один раз насладиться нашими выступлениями. В любое время вы можете связаться с нами и поучаствовать в нашей работе. Всего доброго вам!
Я еле вытащил уставшую Марину из кресла и отвёл её в лазарет.
Я сплю и не вижу снов
Этой ночью было очень беспокойно. Я ворочался на кушетке, глядя на зарю цвета раскалённого металла. Марина лежала в ординаторской, отдыхая от эмоционального перенапряжения.
Звёзды проявлялись на небосклоне, как тысячи алмазных иголок. Небо ткало полотно Млечного Пути, который я до этого видел только в книжках. Но тут, в промышленной зоне, небо было на удивление чистое.
То там, то здесь мелькали маленькие метеорные огоньки. Они проходили по небу, оставляя тысячи крошечных искорок. Они медленно затухали. Мне стало зябко, и я закутался в одеяло.
Наблюдение за монотонным небом постепенно усыпляло — я даже не заметил, как начал проваливаться в сон. Окружающее поплыло передо мной, теряя свои очертания.
Через полчаса по внутреннему времени (так мне казалось) я очнулся от глубокого сна. Тела я практически не ощущал. Окружающая ночная действительность казалась до странности размытой.
Я вышел за пределы амбулатории. Ночное небо было яркое. Звёзды горели не хуже театральных осветительных приборов. Казалось, они выпускают на землю столбы своего свечения. Всюду царствовала тишина — холодная и неспешная.
Я начинал удивляться.
Я шёл по опустевшему «проспекту Мао Дзедуна» и осматривал «проносящиеся» (в прямом смысле слова) мимо меня дома. Где-то промелькнула передающая мачта. Позади остались заводские территории. Рядом промелькнули первые балки Портового Города.
Я стоял возле укреплённой площадки, с которой корабли опускали к шлюзу. Я смотрел на тёмную и зеркальную речную гладь, которая так сильно меня приманивала. Мне хотелось запрыгнуть в неё, стать ею, пусть и на короткие две минуты.
