— По крайней мере, пока он не вызывает опасений. Кстати, каким заклинанием ты его привязала? И откуда узнала о нём?

Проклятье. Опять лгать?

— Никаким, — ответила я, решив, что на сегодня хватит обмана. — Фьёр был со мной добровольно.

Бровь Лерана взлетела вверх.

— Ты и правда странная девушка… — прошептал он совсем другим голосом.

В следующий миг лицо его вновь стало непроницаемой маской. Но я всё равно решила спросить то, что мучило меня со вчерашнего дня:

— Почему ты так разозлился, узнав, что я солгала о своём происхождении? — к удивлению, мой собственный голос звучал неуверенно и сбивчиво. — Я осознаю, что, похоже, являюсь чем-то ужасным в вашем мире. Но, разве ты не понимаешь, что я хотела спасти свою жизнь?..

Леран неожиданно вздохнул и закрыл глаза, знакомым жестом потирая переносицу. Я уже заметила, что он всегда делал так, когда поднималась неприятная или беспокоящая его тема. Но, неужели он всё же нервничает из-за меня? И тогда вся эта ледяная маска…

— Потому что, узнай о тебе кто-нибудь другой, и очень скоро ты была бы мертва. Как только всё дошло бы до короля, а это случилось бы невероятно быстро, тебя уничтожили бы, как источник смертоносной заразы.

«Значит, все-таки беспокойство!»

Наверно, на моём лице проскочило нечто, похожее на радость, потому что Леран нахмурился и поспешил добавить:

— А я привык сам решать судьбу своих наложниц!

И тут же сказал, будто размышляя вслух:

— Я — и так опальный лайет. А стал бы ещё и изменником, укрывающим проклятье из пророчества. Мало мне ярлыка отступника!

В этот момент он резко встал с кресла и навис надо мной, схватив за подбородок и смотря прямо в глаза.

— И обо всём этом я догадался бы самый последний! Потому что моя любимая наложница решила скрыть от меня правду!

Шумел Леран — рабыни гнулись. Как бы громко он ни орал, я, естественно, услышала только два слова: «любимая наложница». И желудок подпрыгнул от радости, как будто я проглотила воробушка.

— И что ты теперь будешь делать? — спросила с придыханием.

Леран несколько секунд молчал, не сводя с меня обжигающего взгляда. А затем резко отстранился и сел обратно в кресло.

Дышать тут же стало легче, но при этом я едва сдержалась, чтобы не схватить его за ворот безрукавки и не притянуть обратно.

— Почему ты убежала? — раздался жёсткий голос. — Тебе плохо здесь?

А я отвернулась, тут же вспомнив всё, что предшествовало сцене побега. Щеки окрасились в красный, и это был румянец гнева. Да, раньше бороться с ревностью получалось легче.

— Я для тебя — никто. Рабыня. Ты и этот мир для меня чужие. И здесь меня ничто не держит.

И вместо тысячи ответов я услышала утвердительное:

— Ты видела меня с Эриссой.

— Какая самоуверенность! — воскликнула я, вспыхнув ещё ярче. — Ты хоть понимаешь, что я потеряла всё: свою жизнь, знакомых, свой мир. Но расстроилась, конечно, из-за Эриссы!

И, вопреки моим ожиданиям, на лице мужчины первый раз проскочила тень улыбки.

— Ну, так и есть.

Я возмущенно фыркнула, не давая себе признать, что, вообще-то, он прав. Дома меня никто не ждёт. Работа давно опротивела, да и никогда не была моим призванием. Бойфренд оказался редкостным засранцем. Родне хорошо и без меня. Особенно сестрёнке, якорь ей в попу и клизму с патефонными иголками туда же.

И всё же домой хотелось. К родным стенам, любимому кинотеатру, кафешке, куда я захожу каждые выходные, гипермаркету на соседней улице, где продают такое вкусное мороженое и крабовые палочки. А, что было бы, если бы я зашла туда под руку с Лераном?..

— Я не могу быть только с тобой, — вдруг прервал поток моих размышлений твёрдый голос. — Я не могу позволить себе это. Слишком велика вероятность, что однажды мои эмоции выйдут из-под контроля, и материя во мне уничтожит избранницу.

Сквозь лёгкий шок от услышанного я не совсем поняла, что он имеет в виду.

— Так это беспокойство за мою жизнь?

— Твою, чужую. За жизнь любой женщины, которая окажется слишком близко ко мне, — голос Лерана снова был холодным, как айсберги Антарктиды. Словно между нами никогда ничего не происходило.

И мне было невероятно больно это слышать. Всё же я для него — лишь рабыня.

А мужчина меж тем продолжал, словно специально наступая на мозоли:

— Только Эрисса может выносить мою близость чаще, чем другие. Потому что в ней течёт кровь сумеречных дриад. С остальными я могу быть не более раза в месяц. Всё.