В один момент огромная часть моей жизни оказалась ложью, и нет гарантии, что в следующий миг не окажется гипнотическим мороком всё остальное, что я о себе знаю. Как зыбка правда...

Поговорить с Сашей?

Зачем? Он может противопоставить что-нибудь Кастору? А станет? Ведь Кастор всё делает правильно?

И все-таки: он наблюдает за мной сейчас или нет? Из того, что рассказал Микаэль, вытекает, что за мной надо следить постоянно, ведь безумие настигает внезапно, хотя и имеет какие-то предвестники. Саша может ответить на этот вопрос?

Почему Саша? Почему не сразу Президент?!

Чтобы спросить господина Президента, нужны ночь и боль.

- Лора, добрый вечер... Приятного аппетита!

Напротив меня оказалась Каролла. Как и вчера, решительная и самоуверенная, она немного нервничала - ее выдавали плотно сцепленные на столе пальцы.

Кто-то меня узнал и "пустил волну". А пробыла я здесь не больше пятнадцати минут. Какие же они быстрые!

Интересно, почему меня так сильно раздражает пожелание приятного аппетита? Из-за его нелогичности: аппетит либо есть, либо нет? Эта глупая фраза кажется даже обидной, словно кто-то вмешивается в мое личное пространство, в мое право определять, вкусна еда или противна.

- Ты выиграла? - холодно спросила я.

Двусмысленный вопрос сбил ее с толку. Подумав, она ответила:

- Нет. Выиграла ты.

Если бы я знала, что участвую в соревнованиях, то сошла бы с дистанции еще на старте.

- Я не играла.

Взгляд Кароллы стал умоляющим, а пальцы сцепились еще крепче.

- Не бросай его. Пожалуйста.

Округлившиеся глаза с бровями "домиком" ей очень шли: нос так стал тоньше, подбородок острее, губы пухлее. Такое выражение на лице сильной женщины создавало ощущение драматизма и особой важности происходящего. Я позволила себе полюбоваться Кароллой целых полторы минуты.

- Так приятнее с ним встречаться - в обстановке секретности, скрываясь и шифруясь? Ощущения ярче?

В ответ от нее прилетел слабый импульс стыда - я угадала.

- Нет, - тем не менее, соврала она, - я хотела бы оказаться на твоем месте. Быть его невестой, и чтобы все об этом знали. Скрываться и шифроваться - унизительно.

Униженной Каролла не выглядела. Мне осталось только допить чай, но сбегать побежденной не хотелось. Разыгрывать драматические сцены не хотелось тоже.

- Я не в настроении говорить о тебе, - спокойно уведомила я.

Она смущенно опустила глаза в пустую тарелку.

- Я не собиралась... прости. Ему сейчас очень плохо.

Представить "плохого" Микаэля оказалось невозможно. Жалости я не почувствовала, зато чай показался очень вкусным - с нотками усталости и дождливой хвойной ночи. Такой бы пить всегда.

- Ты кому-то обещала сообщить мне это? Ты сообщила. Если спросят, так и скажу.

- Возвращайся, - глухо произнесла она, по-прежнему глядя в тарелку.

- Десять баллов за артистизм, - оценила я. - Можно забрать посуду? Здесь самообслуживание.

- Ты вернешься?

- Только из-за того, что ты меня попросила и сказала: "Ему плохо"? Нет.

- Ему очень плохо, - упрямо повторила Каролла. - Он на себя не похож. Ему больно. Вернись.

- Угу. Я вернусь, и ты будешь периодически на него прыгать...

Она помолчала немного, потом ответила, хотя и так всё было ясно:

- Я не знаю. Бывает, мне до жути его хочется, до потери гордости и совести, и если так снова будет - я снова к нему приду. Что тебя настолько расстраивает? Ты не найдешь себе занятие на одну ночь? Умрешь от ревности? Брось. Нельзя, чтобы на одном человеке концентрировались все мысли, надежды и желания. Всегда можно отвлечься от временных неприятных эмоций, тем более, зная, что завтра он снова будет с тобой.

"Ну поделись игрушкой, ну жалко тебе, что ли..." Песочница.

- И много вас таких? - быстрее сказала, чем подумала, я. - Сколько ночей на неделе мне надо будет знать, что завтра он снова окажется моим?

Пропустив удар, Каролла обиженно нахмурилась.

- Не знаю. Общества поклонниц не существует. Но таким, какой сейчас, он вообще никому не нужен.