неожиданная работа.

Вечером жители центральных кварталов Аверда направляются на прогулку в парк или разгуливают по площади, делясь новостями и демонстрируя друг другу новые наряды. Публика попроще же спешит в корджи, что на окраинах, чтобы выпить пива, поорать во все горло песни, поплясать, отбивая каблуки, а иногда и немного почесать кулаки по какому-нибудь поводу или даже без него, исключительно веселья ради.

Корджа «Пенная шапка», что чуть в стороне от порта, для этого подходит идеально. Алман, который получил дело в наследство, никогда не лез ни в чьи дела, но и обижать никого под своей крышей не позволял. Говаривали (под страшным секретом, конечно), что своим рождением хмурый и неразговорчивый корцве обязан не своему папаше – суетливому худощавому гельду, всю жизнь прожившему в городе, а некоему заезжему гедару, которого как-то приютила на ночь его горячая матушка в отсутствие супруга. Но, поскольку, в придачу к скрытному нраву, Алман обладал еще и недюжинной силой (что только подтверждало разные пикантные догадки), о тайне, окружающей его рождение, говорили очень тихо, крайне редко и никогда – в стенах «Пенной шапки».

Лишь однажды какой-то здоровяк в форме гарнизонного старшины, зашедший с приятелями промочить горло, видимо, промочил его сильнее, чем рассчитывал, и принялся во весь голос расспрашивать корцве о том, не тянет ли его в родные сугробы к волосатым родственникам. На увещевания друзей он не реагировал, уходить не хотел, в общем – вел себя отвратительно и желал неприятностей.

Некоторое время Алман не обращал на него внимания, но, когда детина, смеха ради, расколотил об стол кружку, корцве, который здоровенному (и к тому же вооруженному) гельду ростом доходил лишь до плеча, прервал свои занятия, вытер руки и спокойно предложил обсудить все имеющиеся вопросы на заднем дворе. Через несколько минут он вернулся в зал и, как ни в чем не бывало, начал разливать пиво, а горе-вояка в кордже больше никогда не появлялся.

После заката в «Пенной шапке» дым стоит коромыслом. И, когда один из посетителей поднялся из-за стола и направился к стойке, никто не обратил на это внимания. До того он уже пробыл в кордже часа два, не спеша выпивая и закусывая. Может, ноги размять решил, кто знает. Пробираясь через гудящий веселыми голосами зал, он кому-то кивнул головой, кого-то без лишних церемоний подвинул с дороги в сторону, а, усевшись на высокий стул в ожидании, пока Алман обратит на него внимание, принялся рассматривать металлический дешевый кулон, болтающийся на шее. Судя по всему, корцве посетителя знал, так как, заметив, кивнул, не отрываясь от нарезки овощей.

Незнакомцу тем временем наскучило украшение, и он принялся осматриваться по сторонам. Рядом со стойкой находился только он и какая-то светловолосая девушка в форменной рубашке Академии с офицерскими нашивками на рукаве. Судя по тому, что она периодически что-то бормотала, словно к кому-то обращаясь, и качала головой – дамочка была уже порядком накачана горячительным. Это также подтверждали стоящие рядом пустые бутылки и недопитая кружка пива в ее руках.

Лица посетительницы видно не было, но, судя по фигуре, была она очень даже ничего себе. И не бедная, судя по кольцам на пальцах – все с камнями. А еще говорят – Белые Плащи себя в строгости держат. Что же они – не живые что ли? Что там у нее приключилось, интересно – начальство выговорило или на личном фронте какое полное стратегическое фиаско, раз так выпивкой заряжается? Скорее, последнее. Весь его жизненный опыт подсказывал, что если симпатичная женщина пьет, как мужик, то практически всегда из-за проблем с этим самым мужиком.

Пока посетитель рассматривал соседку, корцве закончил с нарезкой, кликнул помощника и, сняв фартук, сел рядом.

– Здравствуй, Мерц, – тихо сказал он. – Как поживаешь?

– Поживаю пока, – неопределенно ответил пришедший. – Значит, нет из-за стены новостей? А это, по-твоему, кто? Или, раз она без плаща, ты ее форму не разглядел?

Он кивнул в сторону девушки и отхлебнул из поставленной ему кружки. Корцве покачал головой:

– Не трясись, все с ней нормально, я уже справки навел. С утра почти тут сидит. Пришла уже хорошая, и заказала еще. Сначала молча пила, потом разговорилась.

Алман наклонился поближе:

– Она не из-за стены, Мерц. Она по твоей части.

Мерц еще раз внимательно посмотрел на девушку. Она допила свое пиво, нерешительно отодвинула пустую кружку и слабо махнула рукой, чтобы принесли еще.

– Давно сидит, говоришь?

– Давно.

– И что у нее за дело?

– Беда у нее какая-то. С другом или с женихом. Говорит – кто бы помог – ничего бы не пожалела. Я сказал – ко мне разные люди заходят, может, кто и поможет. Так она и не уходит.

– И чем я ей, по-твоему, помогу? – усмехнулся Мерц. – Ей скоро таз потребуется. А потом – целитель. А лучше сразу топор, чтобы не мучиться. Голова знатно будет гудеть с такого перепоя.

– Да нет, – возразил трактирщик. – Вопрос у нее как раз по твоей части. Про какие-то штуки она говорила. Не совсем обычные. Нужны они ей