Крепость на перевале Дурн-фар появилась задолго до того, как он получил свое имя. Более того, за долго до образования Бирны. И за сотни лет существования, укрепления множество раз переходили из рук в руки. При этом то разрушаясь, частично или полностью, то отстраиваясь вновь. В соответствии с замыслом, и возможностями новых хозяев. В результате получилась чертовски замысловатая конструкция, от части вырубленная прямо в скале. Наслоения самых разнообразных кладок. Буйное скопление творений военной фортификации различных эпох и народов. От грубых, четырехгранных башен, сложенных из не тесанного камня, до изящных, арочных построек с идеальными куполами. Предназначение некоторых было очевидно, узкие бойницы и зубчатые стены говорили сами за себя. Другие представляли определенную загадку. Так же в Дурн-фаре хватало и подземных помещений. Вырубленные в светлой, скальной породе, они использовались в основном под погреба и склады. И под карцеры, для пленных или провинившихся. Некоторые из этих таких подземелий периодически углубляли и расширяли. И вовсе не из-за нехватки погребов или камер.

– А-а… Дерьмо! А-а-а…а-а-а… щщхуу! – Свинопас оглушительно чихнул, из его ноздрей вылетело небольшое облачко белой пыли. Он оперся на тяжелую кирку с затертым до блеска древком. Попытался немного отряхнуть лицо, но только еще больше размазал пыль с едким потом. – Я ненавижу подземелья, я их боюсь! Я – дитё лесов. И я…

– Эй дитё! – Джастин припустил в голос суровости. Он умел так делать, когда было нужно. И умел различить, когда это необходимо. – Если будешь только стоять да гундеть, получишь по шее. И ладно, если от меня. Блейк тебе может всю жизнь переломать… вместе с костями. А потом еще кинет в настоящий каменный мешок, где света и не было никогда. Тут то смотри – даже небо видно. Скорее не подземелье, а так, яма или овраг.

Свинопас задумчиво уставился на небольшой кусочек неба, с еле заметными, алыми тонами приближающегося заката. Коротко кивнул, вроде как сам себе и неуклюже продолжил орудовать киркой. В нескольких шагах от него, значительно эффективнее и с куда большей охотой, работал огромным ломом Бенджамин.

– К чему уныние? К чему грусть? – Бурчал гигант своим глубоким, приятным голосом. С каждой фразой опуская тяжеловесное орудие на огромную глыбу камня, стараясь расколоть в определенном месте. – Работа хороша. Работа полезна. День выдался что надо. К чему уныние? – Он работал не спеша, основательно и с улыбкой. Хотя, что бы признать в жутковатой гримасе улыбку, требовалось некоторое время.

– В этом ты, пожалуй, прав. – Джастин с заметной сноровкой обрабатывал глыбу, придавая ей шарообразную форму. Долото и небольшая кувалда, с короткой ручкой, летали в его руках с поразительной скоростью и без видимых усилий. – Вот вроде нормальный парень. Работящий, к пустому нытью не склонен, как некоторые. – Он бросил выразительный взгляд на Свинопаса, который вроде даже пристыдился и замахал киркой активнее. – Но ведь как дошло до дела – застыл колодой и стоит не пикнет. Растерялся никак? Или со здоровьем что? Я слышал про разные припадки…

– Все в порядке, – Бенджамин улыбнулся еще шире. Так широко, что в порядок особо не верилось. – Я здоров. Полностью.

Его правый глаз, и без того смотрящий куда-то в бок, сделал отвратительный кульбит в глазнице и уставился в другую сторону. В то время как левый, слишком большой и широко открытый, неотрывно смотрел на Джастина. Гигант вернулся к неспешному раскалыванию каменной плиты, вставляя фразы между гулкими ударами лома.

– Забавно смотреть на реакцию людей. – Он сделал небольшую паузу. Джастин задумался. И заподозрил наличие чувства юмора у великана. – И тогда я не терялся. Просто смотрел. Смотрел как бегает. Как суетится. К чему суетиться?

Нужный кусок плиты откололся. Бенджамин нагнулся и вместо того, что бы подкатить его к Джастину, просто поднял и понес.

– Да, клади сюда. Ну или еще подержи, если нравится. – Джастин улыбнулся в ответ на улыбку силача. – Вот только я не понял, да и не только я. Лейтенант тоже. Кто там суетился? Куда ты смотрел, когда должен был подавать выстрелы?

– На Николаса. Он так бежал. Падал и снова бежал. – Бенджамин снова взял в руки лом. И медленно ухая по камню, продолжил. – Прости, что не помогал. Думал не нужно. Думал – вы сами. Буду внимательней. Да.

Джастин поймал красноречивый взгляд Свинопаса. Тот приподнял одну бровь, ухмыльнулся. Того и гляди повертит у виска пальцем. Не повертел. Но Джастин догадывался что это скорее из-за габаритов Бенджамина, по неволе внушающих некоторое уважение.

– Эмм… Не то что бы стало понятнее. Ты, Бенджамин, интересный человек. Но многие не шибко любопытны, а потому, услышав твои… пояснения, попросту запишут тебя в психи. В сумасшедшие. Понимаешь?

– Запишут? Не думаю. – Несмотря на то, что была видна только спина великана, Джастин был уверен, что тот снова улыбается. – Но я понял, что ты говоришь. Отвечу, что ты тоже интересный. – Он с силой опустил лом, каменная крошка брызнула во все стороны. При этом голос гиганта оставался все так же спокоен и безмятежен. – А значит – тебя тоже считают психом. Те, нелюбопытные. Да, вумный читаль?

Последнее Бенджамин произнес с хорошо знакомой хрипотцой. На мгновение у Джастина перед глазами возникла картина, как он пол года назад попал в Дурн-фар. Как Марлон и некоторые другие воспринимали нового соседа. Особенно, если видели его отдыхающим с книгой или пишущим письмо семье.