только их собственные интересы. Есть даже те, кто не способен сочувствовать собственным близким. Объясняя таким людям важность любви и сострадания, необходимо убедить их в том, что эти чувства максимально согласуются с их интересами. Они хотят иметь хорошее здоровье, жить долго, наслаждаться душевным покоем и счастьем. Насколько мне известно, наука уже доказала, что все это во многом основывается именно на любви и сострадании… Вы как доктор и психотерапевт лучше осведомлены о достижениях науки.

— Да, — согласился я. — Существуют неоспоримые научные доказательства того, что подобные состояния ума благотворно влияют на физическое и эмоциональное здоровье человека.

— И я думаю, что распространение этой информации может помочь некоторым людям воспитать в себе сострадание… — отметил Далай-лама. — Но я также считаю, что кроме этих научных исследований существуют и другие аргументы, которые люди могут обнаружить в своем повседневном опыте. Например, можно прийти к выводу, что отсутствие сострадания ведет к жестокости. Существует множество исторических примеров, свидетельствующих о том, что жестокие люди, такие как Сталин и Гитлер, обычно несчастливы и не удовлетворены. Таких людей переполняют страхи и тревоги, которые не покидают их даже во сне. Конечно, это может показаться неубедительным, но жестоким людям недостает того, что есть у более сострадательных людей, — ощущения свободы и умения расслабиться, без которого невозможен спокойный сон. Жестокие люди никогда этого не чувствуют. Их всегда что-то гнетет, и внутренняя свобода для них недостижима.

Он на мгновение замолчал, рассеянно почесав голову, а затем продолжил:

— И хотя это просто мои догадки, я думаю, что если спросить у таких людей: «Когда вы были счастливее — в детстве, когда о вас заботилась мать и когда вы были окружены близкими, или сейчас, когда вы обрели власть, влияние и положение в обществе?», то они ответят, что в детстве и юности были счастливы больше, чем сейчас. Я думаю, что даже Сталина в детстве любила его мать.

— Что касается Сталина, — заметил я, — то его судьба является прекрасной иллюстрацией ваших высказываний о жизни без сострадания. Известно, что его двумя характерными чертами были безжалостность и подозрительность. Безжалостность он почитал за благо, поэтому сменил свою фамилию с Джугашвили на Сталин, то есть став «человеком из стали». С возрастом он становился все безжалостнее и подозрительнее. О его подозрительности ходили легенды. Подозрительность Сталина была одной из причин массовых чисток и кампаний против различных групп населения страны, что привело миллионы людей к смертным приговорам и тюремным срокам. Но даже после этого он продолжал повсюду видеть врагов. Незадолго до своей смерти он сказал Никите Хрущеву: «Никому я не верю. Я сам себе не верю». В конце концов он уничтожил даже наиболее преданных ему людей. И чем безжалостнее и влиятельнее он становился, тем несчастнее делалась его жизнь. Один из его друзей как-то заметил, что в конце жизни единственной человеческой чертой в нем оставалось именно несчастье. А его дочь Светлана рассказывала, как он страдал от одиночества и внутренней пустоты и в результате совершенно разуверился в том, что люди способны быть по-настоящему искренними или добрыми.

На мой взгляд, трудно понять таких людей, как Сталин, так же как и мотивы их поступков и злодеяний. Но, наверное, даже такие жестокие люди способны с ностальгией взглянуть на свое детство, вспомнить материнскую любовь. А как быть тем, у кого не было счастливого детства или любящей матери? Как вы считаете, может ли воспитать в себе способность к состраданию человек, который вырос без любви и человеческого тепла?

— Мне кажется, это важный вопрос. — Он замолчал, проворно перебирая четки. — Есть люди, у которых было тяжелое детство, лишенное тепла и заботы. Окружающим кажется, что у них отсутствует способность любить и сострадать, что они грубы и жестоки…

Далай-лама вновь замолчал на некоторое время. Казалось, что он серьезно задумался над этим вопросом. Он склонился над своим чаем, и даже изгиб его плеч свидетельствовал о том, что он погрузился в глубокие раздумья. Мы пили чай в полной тишине. Наконец он пожал плечами, словно признавая, что не смог найти ответ на вопрос.

— Так вы признаете, что людям, у которых было тяжелое детство, вряд ли могут быть полезны практики, позволяющие взращивать отзывчивость и сострадание?

— Действенность тех или иных методов и практик всегда зависит от конкретного человека и обстоятельств, — объяснил он. — Возможно, в определенных обстоятельствах некоторые техники будут бесполезны…

Пытаясь прояснить его мысль, я перебил:

— Какие техники развития сострадания вы имеете в виду?

— Об этом мы только что говорили. Во-первых, понимание значения сострадания — это придаст вам твердость и решимость. Затем необходимо обратиться к собственному воображению, поскольку способность поставить себя на место другого человека очень важна. Одна из моих ближайших лекций на этой неделе будет посвящена различным методикам, которые помогают стать сострадательнее. К примеру, мы должны будем обсудить практику Тонглен. Однако необходимо иметь в виду, что техники, подобные Тонглен, рассчитаны на максимально широкий круг людей, но не являются действенными абсолютно для всех.

И его успех зависит от такого количества факторов, что никто не в силах предусмотреть их все. Но если предпринять должные усилия для того,