Чудесные лыжи так быстро помчали детей, что не успели они опомниться, как взлетели на высокую гору.
Серебряный лес остался далеко позади, впереди виднелся незнакомый город. На городских воротах сидел месяц. Он кивнул им своей остроконечной шапочкой, как знакомым, и серебряным пальчиком показал за ворота. Дети приподнялись на цыпочки и увидели дом с серебряными окнами.
Они быстро сбежали с горы и подошли к воротам.
— Давай снимем лыжи, — торопливо сказал Серёжа, — а то они унесут нас сразу на другой конец города!
Дети начали снимать лыжи, а когда выпрямились, месяца уже не было — опять ускакал куда-то.
Серёжа постучался в ворота, но никто не откликнулся.
Ворота были заперты, и такая большая снежная шапка лежала наверху, как будто их не открывали уже очень давно. Морозный ветер налетел на детей, и Таня уткнула лицо в тёплую шубу плюшевого медвежонка.
А ветер зашумел сильней, застучал в ворота. Посыпались с ворот серебряные мошки, закружились в воздухе, и вдруг ворота качнулись, заскрипели и стали раздвигаться и сдвигаться, как большая гармоника.
— Ты слышишь? — сказал Серёжа. — Ворота поют!
И Таня очень ясно услышала песенку:
Таня попробовала заглянуть в щелку в то время, как ворота раздвинулись. Ей показалось, что она увидела деревья и на деревьях пушистые белые груши, но больше ничего нельзя было разглядеть — ворота захлопнулись снова и больше уже не раздвигались.
Серёжа пробовал открыть задвижку, но ворота только поскрипывали.
— Дай-ка я, — сказала Таня. В одной руке она держала Плюшкина, в другой был зажат его красно-синий мячик.
И Таня не долго думая кинула мячик в ворота.
Мячик стукнулся в самую середину, в самую задвижку. И вдруг ворота начали открываться!
Они открывались всё шире и шире и скрипели, открываясь, и пели свою песенку совсем громко, во весь голос. Они пели:
Глава девятая. Два медведя
