Чего я совершенно не ожидала, что внутри окажется куча народа. Похоже, проходило собрание. По обе стороны полированного стола заседали гладко причесанные, хорошо одетые клерки с мертвенной бледностью на сытых лицах. Им словно выносили коллективный смертный приговор. Роберт развалился в кожаном кресле, повернувшись к подчиненным в профиль, будто мысленно посылал служащих к адским демонам. Дураку было ясно, что на собрании гостей не ждали, и любого, кто посмеет прервать судилище, или пропустит нарушителя порядка (простите, господин новый помощник), ждала мучительная смерть.

На мне, замершей в дверном проеме, сошлись недоуменные взгляды, и тишина в кабинете стала гробовой. С непроницаемым видом Роберт откинулся на спинку кресла, свел пальцы домиком и изогнул брови, без слов спрашивая, каким зимним ветром в его помпезную контору принесло «Пряную штучку».

– Я пытался ее не пропустить… – было, заикнулся секретарь, но моментально прикусил язык под острым взглядом хозяина кабинета.

– Добрый день, господин Палмер, – вымолвила я.

– ?оспожа Колфилд? – наконец, произнес он хрипловатым голосом.

– Потрудитесь объяснить, что это? – не обращая внимания на зрительный зал, я открыла ридикюль, вытащила банку с перцем и, пройдя в кабинет, со стуком поставила подделку на стол.

Взгляд Роберта остановился на банке, потом вернулся ко мне.

– Вон! – спокойно произнес он. – И закройте за собой дверь!

Я хотела было поперхнуться от возмущения, но пространство вдруг пришло в движение. Народ резво отодвигал стулья и поднимался из-за стола. В приемную из кабинета потянулся ручеек клерков, и мне пришлось подвинуться. Столь слаженный побег в последний раз я наблюдала, когда служила в редакции.

Дверь закрылась. Замок щелкнул. Мы с Робертом остались вдвоем.

– Я предпочитаю Вайтберри, потому что в столице слишком шумно, – вдруг объявил он.

– Меня совершенно не касается, из какого места ты обворовываешь людей, – отозвалась я. – Ничего не хочешь сказать?

Возникла долгая пауза.

– Ты потрясающе выглядишь, – вымолвил он, не вставая с кресла. – тебе идет румянец.

– Ты понимаешь, что я пришла, чтобы высыпать эту банку перца тебе на голову? – разозлилась я.

– Я скучал.

– Ну, все, – процедила я. – Господин Палмер, встретимся в суде. В прошлый раз вы откупились Ирвином, но сейчас ваш поступок ни в какие ворота не лезет. Банку заберу с собой в качестве доказательства, что вы своровали у меня идею, оформление и даже рецепт моей матушки, а потом дерзнули продать королевскому двору.

Схватив банку со стола, я попыталась выйти, но дверь оказалась заперта снаружи. Яростно подергала ручку.

– Выпусти меня. Немедленно.

Он надвигался с другой стороны кабинета.

– Не смей ко мне подходить! – предупредила я, выставив указательный палец, и вдруг оказалась смятой в объятиях, крепких и жарких. – Не смей меня обнимать. Ты меня бесишь. Я тебя огрею проклятой банкой!

Казалось, он не обращал внимания на то, что дама извивается ужом, словно ей за пазуху насыпали раскаленных углей.

– Как же я дьявольски тосковал по твоему голосу.

– Роберт, ты украл у меня перец! – успокоилась я, перестав вырываться. – Отпусти меня. Я пришла поговорить серьезно. Обещаю не скандалить.

Он действительно отодвинулся, а потом указал на стул, предлагая присесть. Я выбрала место, мужчина разместился рядом. Было по-детски передвигаться, чтобы оставить между нами свободное пространство, но именно так я и поступила.

– Ты скопировал? – кивнула на банку со специями.

Роберт даже не удостоил взглядом подделку. Постучал пальцами по столу, а потом спросил:

– Александра, как ты думаешь, в какие деньги мне обошелся перенос строительства?

– Понятия не имею.

Он четко, по словам назвал цифру в золотых, и я вдруг поймала себя на том, что некрасиво открыла рот от удивления. Клянусь, меня было дешевле убить, чем отдать кусок земли под «Пряной штучкой».

– На мой взгляд, только безумец станет топить торговую лавку, в которую инвестировал подобную сумму, – объяснил он свою мысль. – Понимаешь, о чем я?

Я ошарашенно кивнула.

– Полагаю, что искать автора сей гадости стоит в Питерборо, – предположил он. – За десять процентов от суммы долга я готов заняться этим делом. Согласна? Я тебе промышленного вора, а ты списываешь десять процентов.