– А какое отношение к этому конкурсу имеет моя кухня? – очень тихо спросила я.

– Самое прямое, – объявила мадам Понфле с серьезным видом. Вдруг стало ясно, что она самый главный дракон, хотя по милым седым кудряшкам с первого взгляда не скажешь.

– Насколько прямое?

– Три года кулинарная школа берет первое место, но в этот раз мы ее положим на две лопатки! У нас появилось тайное оружие!

– Какое?

– Вы, Алекса!

– Я?!

– У вас же есть конь, – удивилась она.

Помимо коня у меня ещё имелась лавка пряностей, подружка-мужененавистница, незаменимый Ирвин и еще неделю назад был выдрессированный плотник, но это никак не объясняло многолюдного чаепития на кухне.

– Вы хотите попросить для постановки бронзового коня? В качестве кого? – вежливо поинтересовалась я.

– Госпожа Понфле хочет сказать, что ты репортер с наградой, – едва сдерживая издевательский смех, объяснила Стаффи. – Напиши им пьесу.

– О чем? – вместо того чтобы объяснить, что не имею никакого отношения к местечковой драматургии, спросила я и обвела гостей недоуменным взглядом. Они как-то странно потупились всем коллективом, а домохозяйки справа вдруг захихикали будто институтки. Они хотели пьесу про любовный треугольник между мной, Фредом и Этаном!

«Они шутят?» – уставилась я на Стаффи.

«Ха-ха три раза!» – пожала плечами подруга.

– И кто собирается играть главную женскую роль? – изогнула я брови, снова обведя компашку пронзительным взглядом.

– Роль отведена мне, – подняла тонкий пальчик Фанни. Мне тут же расхотелось уточнять, кому достались роли Этана и Фреда.

– Может, лучше о розовых феях? – спросила я, все еще надеясь сохранить остатки репутации. – Все знают сказки о розовых феях. Они летают по цветам, приносят детям подарки. У них еще есть розовые пони и… Что может быть милее пони?

Перед мысленным взором вдруг появился образ пузатого булочника в розовом кружевном наряде. Сжимая в зубах золотистую волшебную палочку, двумя руками Одли тянул за поводок упиравшегося ушастого ослика, покрытого розовой попоной. Я тряхнула головой, пытаясь отогнать ужасающий образ, и пожелала немедленно стереть его из памяти.

– Розовые феи у госпожи Осле, – заявила командным голосом мадам Понфле.

– Они каждый год делают костюмы с крылышками и посыпают блесками волосы, – пожаловать аптекарша, и булочник в розовом платье снова поселился у меня в голове. Но теперь его волосы были тщательно уложены и поблескивали на солнце, а на попоне осла появились стрекозьи крылья.

Я откашлялась и с умным видом вымолвила:

– Послушайте, господа, я, конечно, никогда пьес не писала, но сценка, в конце концов, не драма в двух актах. Может, я вам придумаю другой сюжет? Кхм… Про лесных эльфов и украденную вывеску?

– К завтрашнему дню? – сверкнула глазами драконша Понфле. – До праздника осталось всего ничего.

– К завтрашнему вечеру, – уточнила я и под благовидным предлогом ретировалась из кухни. Стоило мне выйти, как народ довольно загудел.

– Вот видите, господа, – с торжеством вымолвила старушенция. – Я же говорила, что если мы упомянем непотребный кордебалет с мужчинами, она тут же согласится придумать пьесу. А вы, господин аптекарь, еще меня отговаривали! Утверждали, что нас «погонят поганой метлой»!

От коварства, которое было невозможно заподозрить в милой бабушке, я чуть не споткнулась на ровном месте. Развернувшись на каблуках, вернулась в кухню. Гости тут же примолкли.

– Знаете, дорогие драконы, я тут подумала… Если хотите пьесу, то заплатите.

– Вы хотите денег, госпожа Колфид? – поперхнулась от возмущения седовласая «драконша».

– Кому нужны ваши деньги? – фыркнула я. – Мне требуются помощники на один день, чтобы подготовиться к продуктовой ярмарке. Она сразу после Дня Независимости, а нам не хватает умелых рук. Пойдет?

– Вполне, – моментально кивнула та.

– Превосходно.

Я развернулась и, печатая шаг, направилась на второй этаж. Хорошо, что шантажисты-театралы не видели моей веселой улыбки.

– И оставьте булочек с корицей! – прикрикнула я с лестницы. – Они пахнут чудесно!

Пьеса называлась «Как злая колдунья стащила магическую вывеску у работящих лесных эльфов». Театралы пришли в восторг. Особенно булочник Одли, ведь ему предстояло играть разлапистое дерево, а всем известно, деревья не разговаривают. Но мадам Понфле, выступавшая в роли режиссера, заявила, мол, дуб волшебный, и заставила беднягу выучить фразу: «Убирайся из леса, злая колдунья!»

Правда, во время репетиций, которые по непонятной мне причине проходили в «Пряной штучке», Одли забывал то нужное место, то правильную